— А где он?
— Вон в той угловой клетке. Только вы его не увидите, он почти не вылезает из-за перегородки.
— Мы из общества защиты животных, — сказал Батлер. — Явились для профилактического медицинского осмотра вашего орангутанга.
— Жаль, что он не околел на прошлой неделе, — проворчал служитель. — С ним одна возня, запаршивел весь, старый хрен, провонял…
— Сколько ему лет? — спросил Микки.
— А бес его знает. Кажется, под пятьдесят.
— Для обезьяны возраст почтенный, — заметил Батлер.
— Да ему давно пора на тот свет.
— А скажите, он на самок засматривается? — снова спросил Микки.
— В каком смысле?
— Ну, испытывает ли он сексуальное влечение к ним?
— Да что вы, сэр, побойтесь Бога, с него пыль сыплется, под себя мочится, всю клетку загадил, не успеваем убирать…
Компания вместе с Пипом подошла к угловой клетке. Часть клетки была отделена деревянной перегородкой, из-за которой доносился зычный храп.
— Спит, — сказал служитель.
Батлер, почуяв отвратительный запах, поморщился и поднёс к носу надушенный платочек.
— Ну, Микки, — сказал он, — готов ли Пип продемонстрировать свои способности?
— Что касается меня, то я всегда готов, — подал голос робот. — Только покажите объект, а уж остальное я сделаю сам.
— Что вы собираетесь делать? — озаботился служитель. — Какой ещё объект?
— Я же сказал вам, что мы собираемся произвести медицинский осмотр вашего подопечного, — ответил Батлер. — Осмотром займётся усовершенствованный суперробот-врач, — он показал на Пипа.
— А разрешение от дирекции у вас есть?
— Нам слишком дорого время, приятель, чтобы ходить по вашим дирекциям, — ответил Батлер, доставая бумажник.
Пять десятидолларовых купюр, которые он отсчитал, незамедлительно исчезли в кармане служителя.
— Ну, коли так, делайте что хотите, разве я возражаю, — сказал он. — Только старикану уже ничто не поможет. Ему давно пора в утиль.
— Нельзя ли его как-нибудь разбудить и заставить выйти из-за перегородки? — спросил Микки.
— Это можно, — ответил служитель, — только старик гневлив, рассердите его — взбелениться может так, что никакой управы на него не найдёте, прямо бешеным становится.
Он подтянул к клетке шланг, включил воду и направил струю в окошко в перегородке. Тотчас храп прекратился и послышалось недовольное ворчание.
Наконец из-за перегородки вышел старый жирный плешивый орангутанг с заплывшим глазом, зевающий и почёсывающийся. Седая шерсть на нём висела клочьями, из полуоткрытого беззубого рта текла слюна, а между ног болталось нечто такое, что заставило Батлера расхохотаться, а Микки — приуныть.
— Ну, вот видишь, я же говорил, что объект для испытаний Пипа выбран неудачно, — пробормотал он.
— Сейчас посмотрим, — Батлер повернулся к служителю. — Откройте клетку, сэр. Робот-врач осмотрит вашего подопечного непосредственно на месте его проживания.
— Зря вы это затеяли, — ворчал служитель, отпирая замок. — Лекарства для него — как мёртвому припарки…
— Наш врач как раз специализируется на пожилых приматах, — ответил Батлер.
Микки показал Пипу на орангутанга:
— Объект перед тобой. Покажи нам своё искусство.
— Сделаю в лучшем виде, — сказал Пип, входя в клетку.
— Учти, объект может оказать сопротивление! — крикнул ему кибернетик.
— От меня никуда не денется, — отозвался Пип.
Орангутанг выпучил на робота слезящийся глаз, потом угрожающе зарычал и начал, по обыкновению обезьяньих самцов, бить себя кулаками в грудь.
На Пипа это не произвело никакого впечатления. Он приблизился к орангутангу и обхватил его стальными руками. Тот, видимо, до последнего момента не верил, что странное существо посмеет к нему прикоснуться; когда же это произошло, он взвыл и замолотил по нему кулаками.
Пип и на это не реагировал. Он развернул обезьяну к себе спиной — так, что орангутанг оказался зажат между его корпусом, стальными ногами и крепкими, как клещи, ручищами. Сковав подвижность животного, Пип дотянулся пальцами до его болтающихся половых органов.
— Ну, Тэд, теперь смотри, — сказал Микки. — Испытания начались!
Приятели затаили дыхание, следя за действиями стремительных металлических пальцев. Между суставами Пипа пробегали электрические искры, стальные руки дрожали, дёргались, раскалялись и били точечными разрядами. У перепуганного оранга глаз выкатился из орбиты, вывалился язык, голова свесилась набок; он взвыл каким-то неестественным, диким голосом, и вой этот был до того жуток, что в соседних клетках обезьяны прекратили своё обычное кувырканье и в испуге попрятались за перегородки.
Длинный дряблый член орангутанга червяком извивался в металлических лапах робота. Обезьяна выла скорее от страха, чем от боли, потому что процедура, как доподлинно знал Микки, была абсолютно безболезненной.
— Тэд, — он подтолкнул приятеля локтем. — Видишь, начинает подниматься! Твой метод сработал!
— Батюшки, не верю глазам своим! — воскликнул служитель. — У старого перхуна встаёт член! Такого не было уже лет двадцать! Чудо! Чудо!..
— Поздравляю, дружище, — торжественно сказал Батлер, пожимая руку кибернетику. — С меня сегодня ужин в самом шикарном ресторане Гелиополиса! Я знал, что ты гений в кибернетике!
— А ты — гений в медицине!
Батлер чуть не прыгал от счастья.
— Пипа ждёт большое будущее, а нас с тобой — большие деньги!
Пип закончил операцию, отнявшую у него практически всю энергию, и застыл. Руки его опустились. Почувствовав себя свободным, орангутанг пронзительно заревел, бросился на прутья решётки и нанёс по ним такой удар, что затряслась вся вольера. Служитель оторопел, и из-за этого, наверно, не сообразил вовремя запереть замок. К его ужасу, орангутанг подскочил к двери и распахнул её.
Старого самца трудно было узнать. Здоровый глаз его горел сатанинским огнём, шерсть на загривке стояла дыбом, он весь трясся, но больше всего поражал его половой орган, взбухший и топорщившийся как дубина. Этот орган казался каким-то нелепым, чужеродным придатком, как будто нарочно приделанным к дряхлому телу обезьяны.
От нахлынувшего на него сексуального желания оранг совершенно обезумел. На него вдруг напал один из тех неукротимых припадков бешенства, о которых предупреждал служитель, только на этот раз он был соединён с неистовой жаждой как можно скорее освободиться от переполнявшей его сексуальной энергии, которая, судя по члену, была колоссальной силы.
— Спасайся, кто может! — заорал служитель. — Старик взбесился!
В волнении выронив портативную рацию, он со скоростью белки вскарабкался на крышу вольеры. Несколько случайных посетителей, оказавшихся поблизости, бросились наутёк.
— Потрясающая эрекция, — бормотал гинеколог, не в силах отвести изумлённых глаз от члена орангутанга. — Это превосходит мои самые смелые ожидания!
— Надо смываться, старина, — заметил кибернетик, озираясь. — Тварь может наброситься на нас и ненароком порвать в клочья, а мне вовсе не улыбается закончить таким нелепым образом свои дни!
Служитель с крыши вольеры делал ему отчаянные знаки, показывая на валявшуюся рацию, без которой он не мог вызвать специальный отряд роботов для отлова сбежавших животных, но Микки, ничего не замечая, начал взбираться к нему на вольеру.
— Тэд, лезь сюда, — звал он негромко, чтобы не привлечь внимание орангутанга.
Распалённому похотью самцу в эти минуты было не до них. Его вниманием завладела самка, находившаяся в соседней клетке. Он бросился к ней, затряс решётку, начал биться и стучать по прутьям.
— Тэд, держись за мою руку! — уже во весь голос кричал Микки с крыши вольеры.
— Дай приказ Пипу, чтоб схватил обезьяну! — выл Батлер, пытаясь дотянуться до протянутой руки. — Кто мог ожидать, что старый хрыч окажется таким буйным!..
— Пип не сдвинется с места, — отвечал кибернетик. — Весь его энергетический запас угробился на восстановление потенции хрыча… Ну же, тянись, Тэд, я затащу тебя на крышу…