Ей часто хотелось побыть рядом с Юрчиком, она пыталась рассказать ему, что произошло за день в их большом доме и кого она повстречала на улице, хитря, приукрашивала, стараясь заинтересовать. Юрчик, не дослушав, уходил в свою комнату и закрывался, а она кричала около закрытой двери, что тоже человек, всё делает для него. Начинало колоть в левом боку, приходилось пить сердечные капли и ложиться. Успокоившись, она испытывала к Юрчику жалость: ворчливая старуха, опять испортила сыну настроение!
Желание приблизиться к нему походило на медленное падение с обрыва: человек, раня руки, цепляется за колючие кусты, хочет выбраться, но всё же скатывается ниже и ниже…
После ухода Юрчика на работу мать обычно отправлялась в магазин: только утром можно было застать свежий творог и сметану. Перед открытием около дверей магазина собирались пожилые женщины. Почти все знали друг друга, некоторые были совсем одиноки и покупали один стакан сметаны и немного творога и хлеба. Матери представлялась мёртвая тишина их квартир, зимние долгие вечера только с голосом телевизора и мурлыканьем любимой кошки, но зато их никто не обижал, а если обижали чужие люди, наверное, это было не так уж горько. Мать всматривалась в грустное безобразие старости, в лица, измятые морщинами, с потерявшими чёткость рисунка ртами и старалась за теперешним обликом угадать прежний, молодой. Это было уже невозможно, сама же она старалась реже смотреть в зеркало.
Она понимала: жизнь всегда будет походить на лестницу, по которой человек спускается от детства к старости, неизбежность нужно принимать спокойно, но на каждой ступени должны быть свои радости.
В тот день мать долго провозилась с приготовлением салата и торта. Он удался, пышный, ароматный, украшенный ореховыми фестончиками. Захотелось отрезать кусочек и попробовать с чаем, но стало жаль нарушать сладкую симметрию — торт почнёт Юрчик, а она после.
Юрчик пришёл с работы, съел борщ и салат, задумчиво поглядывая на торт. Матери захотелось побыть рядом, и она принялась отмывать в раковине кастрюлю из-под крема. Донышко немного пригорело, пришлось поскоблить ножом. Юрчик недовольно спросил:
— Другого времени не нашла?
Мать оставила кастрюлю:
— Тебе не понравился торт? Я не пробовала, я потом, но вроде удался…
— Вечером ко мне кое-кто заскочит, — сообщил Юрчик.
— Кто же?
— Какая тебе разница? — воздвиг он привычное отчуждение.
У некоторых соседей по дому сыновья лодырничали и пили. Юрчика же никогда не видели пьяным, он был неизменно вежлив, встречаясь с соседями, — такой благополучный и воспитанный молодой человек. Родители неблагополучных парней завидовали матери.
Вечером появились гости: две модные девушки с раскрашенными лицами, с нарочито растрёпанными причёсками и парень с сумкой в пёстрых картинках. В сумке позвякивали бутылки. Юрчик достал из серванта высокие стаканы, мать догадалась: принесли пиво.
— Мам, — доброжелательно обратился он — при гостях тон его становился вдруг доброжелательным. — Мам, дай солёненького, рыбки что ли.
— Рыбки нет.
— Вечно у тебя ничего нет! — перешёл он на злой шёпот. — Сходи в магазин!
— Устала я, — сказала мать. — Ноги гудят…
Юрчик прошёл к гостям и бодро воскликнул:
— Момент — лечу за рыбкой! Приходится ножками, ножками… Придёт время, крикнем роботу: двигай, чувак, за копчёной мойвой и всё такое… Технический прогресс, старики, не за горами!
Гости засмеялись, одна из девушек капризно сказала:
— Скорее бы! Предки заколебали — полы мой, у стиралки торчи.
— А мне, — сказала вторая, — пришлось сутки с сестрицыным киндером общаться. Вот нудятина! То он пить и кушать просит, то наоборот… Свихнёшься!
— Не волнуйся, старуха, пока соберёшься произвести кого на свет, изготовят робота-няньку, — пообещал Юрчик.
Мать всегда слышала из кухни обрывки разговоров в Юрчикиной комнате. Спорили о новых фильмах, слушали музыку. Стараясь понять её, мать в отсутствие Юрчика включала проигрыватель. Современная музыка не проникала в душу, утомляла. Через понимание матери хотелось приблизится к Юрчику, он же насмешливо игнорировал эти попытки.
За стеной ритмично бухала однообразная мелодия, певица хрипло выкрикивала нерусские слова. Девушки щебетали, гудел басок парня. Юрчик «улетел» в магазин.
Робот? Такой неуклюжий, железный с ногами-тумбами. Переваливаясь, он ковыляет, покачивая в такт шагам тяжёлыми руками, — карикатура на человека! Он ясно представился матери в их квартире: стирает бельё, стоит у газовой плиты, не замечая её. А она? Придётся, наверное, забиться в уголок, чтобы руки-клешни ненароком не задели!