Это уже был ничем не маскируемый шантаж. Я поддался ему тем скорее, поскольку, не зная его намерений, по сути своей не понимал, перед чем защищаться.
Локальный склад сегмента находился в конце коридора. Перед входом Раниэль глянул, чтобы проверить, не появился ли кто сзади, после чего дал мне знак открыть замок. С соблюдением точно такой же осторожности, которая меня вовсе не удивляла, он заглянул внутрь, когда же мы вошли, он прикрыл двери и, приложив к ним ухо, шепнул настолько тихо, что я едва его услышал:
- Вы, надеюсь, не верите в трансформации, знак согласия и тому подобную чушь.
Впервые он обращался ко мне столь откровенно.
- Это последнее из чудачеств, которое когда-либо могло бы прийти мне в голову, - немедленно заверил его я, понимая, как это для него важно.
- Прошу извинить. Я спрашивал, скорее, для порядка, ибо, кто знает, как разошлись уже границы этой эпидемии.
Не говоря уже ни слова, он кивнул в сторону полумрака одного из углов склада. Я принял этот жест за сигнал к началу действий. Поскольку же, понятное дело, я никак не догадывался, какую роль предназначал он в этой операции мне, на всякий случай, чтобы не выдать себя полным незнанием и немного потянуть время, я прибавил:
- Нужно хранить полнейшую тайну.
- Я сам, - шепнул мне Раниэль и указал рукой в другую сторону. Кислородные аппараты и излучатели вы найдете возле той вот стены.
Склад представлял собой довольно крупный зал, забитый под самый потолок наваленными на широких полках или же сложенными отдельно различного рода припасами. Кучи разделялись узкими, неправильной формы проходами. Идя в указанном Раниэлем направлении, я встречал пузатые мешки, ряды бочек, целые свалки деревянных и картонных ящиков, и чем дальше я продвигался, тем настойчивее добивались в мои мысли невеселые размышления, тем выразительнее рисовалась уверенность, что из меня сделали дурака, если я пришел сюда без какой-либо цели, без предварительной разведки, ни о чем не спрашивая. В конце концов мне удалось найти кислородные аппараты с баллонами. Излучатели я достал еще раньше из покрытого свинцовыми пластинами сундука, на крышке которого была надпись "Гамма-излучатели", а рядом с черепом была нарисована желтая молния. Я захватил по паре того и другого и вместе с ними вернулся к двери.
Раниэля нигде не было видно. Время шло: минут десять, если не все пятнадцать. Я пошел в угол, указанный им в самом начале, потом обошел все помещение по кругу. Его не было. Где-то спрятался? Чушь. Вышел? То есть, как? - смешался я; а после этого начал волноваться уже серьезно. Я вслушивался в царившую на складе тишину. Да, вышел - признал я наконец. Само по себе было ясно, что добытое здесь оборудование следовало перенести ко мне в комнату. Только все это никак мне не нравилось: ни факт, что кто-то мною воспользовался, ни моя, якобы, хитрость, с помощью которой я пытался сориентироваться в незнакомой ситуации, но меня легко обвели вокруг пальца. Взбешенный на самого себя я бросил весь багаж под стенку, но тут же поднял, тщательно проверяя, ничего ли не повредил, потому что, с Раниэлем или без него, в лишенном воздуха укрытии кислородные аппараты, так или иначе, были ценной добычей, вполне возможно, что не хуже чем гамма-излучатели. Я забрал все с собой, закрыл двери склада на ключ и быстрым шагом направился к себе в комнату.
Где-то в средине коридора я услышал голоса приближавшихся людей. Ну, не хватало еще, чтобы показаться им с таким необычным оборудованием обеспокоился я. В этот момент я находился рядом с комнатой теней. Вовнутрь я вскочил буквально в последнее мгновение. К счастью, кроме статуй я никого здесь не застал.
Девочка, которую перед тем я видел в конечной фазе падения, уже лежала на полу, припав к нему всем телом; собака застыла под стеной неподалеку от зеркала с явным намерением царапать когтями по штукатурке; шар же находился под противоположной стенкой - рядом с массивной стальной плитой, которую помощники Гонеда (перенеся разбитый топчан и оперев его о стенку в углу помещения) разместили на пути необычно медлительного перемещения мяча. Благодаря тому, что прочерченный прямой линией пол уже не был ничем заставлен, склонившись над мячом, я заметил отсутствие последнего отрезка черты между ним и плитой, в связи с чем понял, что шар еще не отскочил от запоры, наоборот - он только к ней приближался. Мне было интересно, как станет проходить столкновение, которое обязательно произойдет после преодоления мячом последних сантиметров. С какой скоростью должно оно будет произойти? Вообще-то, ее можно было легко рассчитать, но мне не было важно точное значение. Из корзины для мусора я вынул большую перегоревшую лампочку и положил ее на полу между шаром и плитой, так, что она практически касалась и того и другого.
Здесь, в комнате теней - как вслед за Гонедом я называл ее - я чувствовал достаточно свободно; не нужно было ожидать, что сюда кто-то зайдет; у меня вообще сложилось впечатление, что люди избегали вида статуй, если только их не заставляли контактировать с ними, как, например, полковник. Я вынул из кармана приборы для бритья и пошел в туалет набрать воды. Затем побрился перед зеркалом в комнате. После этого (все время ожидая хлопка раздавленной лампочки) я взял один из кислородных аппаратов. Меня заинтересовала его конструкция. Чтобы проверить, как он действует, я надел его на спину. Баллоны не были такими уж тяжелыми, а прикрывающая нос, подбородок и рот маска плотно прилегала к коже. Наверно я слишком сильно отвернул кран, регулирующий подачу кислорода, потому что от его избытка у меня потемнело в глазах. Когда же я поднял руки, чтобы потереть их, то застыть меня заставил резкий приказ:
- Не шевелись!
Я онемел. Из-за поставленного к стене топчана появилась фигура мужчины с коротко пристриженными волосами. Рекрут - как я его про себя называл должен был прятаться там с самого начала моего пребывания в комнате. Теперь он вышел из угла и присел на краю стола, все время целясь в меня из моего же излучателя. У меня же все еще были надежды, что это какие-то глюки от избытка кислорода. Только при первой же попытке снять маску я услышал вновь:
- Не двигайся! Свое задание ты уже выполнил. И перед смертью тебе, конечно же, хотелось бы узнать, в чем это задание состояло...
Я даже словечка не мог из себя выдавить, потому что маска закрывала мне рот. Мой взгляд приклеился к его пальцу на спуске излучателя.
- А цель его заключалась в том, - сухо продолжил он, - чтобы ты закрыл пилота Раниэля на складе. - Тут он несколько раз гадко дернулся; если бы моя шкура не покрылась мурашками, я бы сказал, что он заходится от смеха. - Как видишь теперь, бывают рыбы, но бывает и плотва. Ты был имитацией как раз такой последней. Но подчеркиваю: был, потому что достиг своей славной цели и теперь можешь умереть с гордостью.
Он загоготал. Я чувствовал, что сейчас прыгну на него, несмотря на то, что у меня ни малейшего шанса не было. И в этот страшный миг у него за спиной раздался взрыв раздавленной лампочки. Естественно, что он не знал, что там произошло, потому и обернулся. И это меня спасло. Одним скачком я достал его сильнейшим ударом в голову. Он повис в моих руках и свалился спиной на стол; когда же я начал вырывать излучатель у него из руки, он незаметно согнул ноги в коленях, подтянул их к подбородку и ударил ими мне в грудь с такой силой, что я пролетел несколько шагов и рухнул спиной назад... в бездонную пропасть.
8. "ТОТ" СВЕТ
Выходит, время моего здесь пребывания прошло именно с этой целью. Время, заполненное неконтролируемым, наполовину осознанным движением, которое разнообразилось лишь попытками осознать события и реакциями, идущими по линии наименьшего сопротивления, время сонного существования, без какого-либо решения, период ожидания чего-нибудь и перемещений от стены к стене, пребывание краткое и не имеющее ценности, потраченное на столкновения с предметами и состояниями столь сцепляющиеся и расположенные друг относительно друга таким образом, что последний толчок с безошибочной точностью направил меня на предназначенный для меня маршрут, к какой-то двери, к одной из тысяч дверей, и только лишь затем, чтобы я повернул ключ в замке - и на том конец. Теперь же меня вычеркнули из списка, и я возвращался в глубины ночи, к тому самому источнику, который меня породил. Именно так я все себе и представлял: возвращение как падение в черную бездну.