2.
И все же манящая сумма в двадцать тысяч рублей перевесила. Не без колебаний приняв решение, Егор мысленно включил мокасины. Из толстых подошв выдвинулись бешено крутящиеся ролики, увлекая его в людскую толчею, прочь от спасительной стойки. Он чуть наклонился вперед, чтобы не упасть, и, прокладывая путь через толпу, быстро покатился в сторону лифтов. Перед самым лифтом он ловко притормозил, выключил обувь и вместе с другими людьми зашел внутрь. Мысленно назвав нужный этаж - "сто двадцать девять" - Егор принялся украдкой разглядывать остальных пассажиров.
Рожденные из таинственного источника, откуда приходят все мысли, его беззвучные слова были уловлены вживленным в шишковидную железу чипом. Чип распознал число, выудив его из нервных импульсов коры мозга, затем усилил сигнал, преобразовал в цифровую команду и передал ее ближайшей приемо-передающей станции здания. Обежав полмира, команда достигла вычислительного центра корпорации Гулл в Антарктике. Центр был совокупность миллионов серверов на подводных платформах, неподвижно висящих в глубинах холодного моря, среди вечного мрака и безмолвия. Обработав команду, гулловский сервер инициировал обратный процесс. Управляющий небоскребом компьютер получил приказ остановить лифт на предпоследнем, сто двадцать девятом этаже.
Вся транзакция, подробное изучение которой на факультете медицинской кибернетики занимает целый семестр, произошла почти мгновенно. Любое действие Егора, как и прочих людей вокруг, порождало каскад вычислений и обмена данными. Каждое слово, мысль, малейшее шевеление пальцем заставляло лавины фотонов лететь по опутавшим мир сетям. Как и все остальные, Егор почти никогда не задумывался о незримой кипящей активности, скрытой под поверхностью видимой жизни.
Вместе с ним в лифте поднимались четыре человека. Болезненного вида солидный мужчина с припухшими темными мешками под глазами, в наглухо заклеенном до горла сером костюме - очевидно, важный чиновник. В воздухе вокруг него так и вились большие, размером с кулак, объемные символы-иконки: виртуальные атрибуты статуса, видимые окружающим благодаря мозговым чипам. "Словно огромные мухи над трупом", - невольно подумал Егор, содрогнувшись от собственной мысли. Часть иконок он мог распознать. Судя по ним, чиновник занимал высокую должность в городской мэрии.
Симпатичная молодая женщина в виртуальном макияже - он становится все более модным - ехала с беловолосым мальчиком лет пяти. Из ее атрибутов следовало, что она агент известной страховой компании, вновь продлила брачный контракт на очередные три года, входит в общественный домовой комитет и катается на водных лыжах. Единственная иконка над головой мальчика означала, что ребенок - ее. Мальчик выглядел расстроенным. Он стоял с кислым лицом, повернувшись к матери спиной, и делал вид, будто он сам по себе, а она не имеет к ниму никакого отношения.
Четвертый пассажир - высокий и тучный старик, абсолютно лысый - был слепым. Это явствовало из мигающей иконки ярко-оранжевого цвета и закрывающих половину лица зеркальных очков, в которых в искривленном виде отражались остальные пассажиры. Тем не менее, инвалид ориентировался в пространстве довольно уверенно. Он встал чуть поодаль от остальных, чтобы не замочить их забрызганным дождевыми каплями черным плащом.
Увидев слепого, Егор вздрогнул; память о временной потере зрения была слишком свежа. Забыв на миг о грядущей встрече с директором "Уроботов", он задумался о том, как воспринимают мир слепые. Как-то он прослушал научную аудиостатью об этом. Из нее Егор узнал, что чип слепого возбуждает в зрительных участках коры мозга достаточно адекватную картину действительности. Правда, для экономии вычислительной мощности чипа детализация объектов специально загрубляется. Там, где зрячий человек видит здание вдалеке, слепому предстает лишь его схематичное изображение: куб, пирамида, параллелепипед или полусфера. Чем ближе находится предмет, тем больше деталей он видит. То же самое с людьми и всем прочим: деревьями, таксоботами, животными, столбами и дверьми - вместо реальных объектов слепой видит их схематичное компьютерное изображение.
На пятидесятом этаже кабина с мягким толчком остановилась. Раздался мелодичный звон, двери раскрылись и глазам пассажиров предстала стойка регистратуры многопрофильного медицинского центра. Дама с ребенком вышли из лифта и направились к ней. Чиновник вышел вместе с ними.
Следующим был этаж Егора. Когда двери открылись, он обернулся и бросил короткий взгляд на слепого. Возможно, ему показалось: старик улыбнулся и едва заметно кивнул, хотя, как следовало из аудиостатьи, он определенно не должен был догадаться, что Егор смотрит на него; согласно статье, он видел лишь схематичную мужскую фигуру, повторявшую очертания тела Егора. Егор смутился и, не сказав ни слова, вышел из кабины. В занимающем всю стену зеркале напротив он увидел, как двери лифта закрылись. Через мгновение на отраженном в зеркале табло загорелась вывернутая наизнанку цифра "130". Весь последний этаж, как он выяснил в свои прошлые визиты в это здание, занимал секретариат Философского отделения Академии наук. Должно быть, старик ученый или что-то в этом роде, заключил Егор.
При выходе из лифтового зала он наткнулся на пост охраны со скучающим толстым полицейским с лазерным пистолетом на поясе. Охрана появилась недавно, раньше ее не было. Полицейский просканировал чип Егора, затем небрежно помахал вокруг него палочкой ядо-мино-вирусоискателя и, удовлетворенно кивнув, пропустил в офисную зону.
"Уральские роботы" занимали целый этаж. Здесь располагался просторный офис самого Леонида Глостина, окруженный каморками юристов, пиар-службы и менеджеров по персоналу. Остальные помещения арендовались под конструкторское бюро, ангары для сборки роботов и склады готовой продукции. Там, среди дорогого оборудования, полусобранных роботов и гор запчастей обитали главные создатели прибавочной стоимости "Уроботов": конструкторы, механики-сборщики, электрики, тестировщики и главная ценность Глостина - нанятый год назад ведущий программист cо странным именем Рыба.
Егор подошел к высоким дверям, за которыми находилась приемная и кабинет директора. Двери автоматически открылись и глазам Егора предстала секретарша Глостина, Ирина. Она сидела за стойкой лицом к дверям и спиной к затемненному светофильтрами окну. Егор оказался единственным визитером. В предыдущие визиты Егор заставал здесь целую очередь страждущих аудиенции сотрудников.
Ирина Сергеевна была миловидной шатенкой лет тридцати пяти, с пышными кудрявыми волосами и острыми чертами лица, придававшими ей сходство с лисой. Она слегка косила, что совершенно ее не портило, а напротив, придавало внешности некоторую изюминку. Без этого дефекта она выглядела бы слишком идеально. Егор подозревал, что у нее роман с Глостиным.
Увидев Егора, секретарша приветливо кивнула и сказала:
- Леонид Филиппович ждет.
Ее слова прозвенели, как волшебный колокольчик. Мягкий тембр голоса Ирины, его проникновенная глубина и ясность ужасно нравились Егору. Бывая у Глостина, он иногда специально задерживался, чтобы поболтать с ней. Тема беседы не имела значения. Обычно он спрашивал о чем-нибудь, а потом завороженно слушал, как она отвечает, не вдумываясь в смысл слов. Ее речь напоминала звуки чудесного музыкального инструмента, сделанного по превосходящей человеческую инопланетной технологии.
По слухам, замену голосовых связок на искусственные ей оплатил Глостин. Эта операция была чрезвычайно популярной у звезд и богачей. Она стоит сумасшедших денег, в основном из-за того, что новые связки трудно приживаются в горле. После операции под общим наркозом нужно долгое время пить препараты для подавления имунной системы, чтобы организм не отторг чужеродные импланты. Всех деталей Егор не знал; он слышал только, что это ужасно сложно и дорого.