– А теперь, – сказал Дэниел, – мы приближаемся к земному кораблю и должны подготовиться к стыковке, а это непростое дело.
Глэдис казалось, что стыковка длилась дольше, чем само путешествие до земного корабля. Дэниел оставался спокойным – впрочем, он и не мог быть иным – и уверял ее, что все человеческие корабли стыкуются друг с другом, несмотря на их различные формы и размеры.
– Как и люди, – с улыбкой заметила Глэдис, но Дэниел не ответил, он сосредоточился на стыковке: видно, это и в самом деле не всегда легко сделать.
На минуту Глэдис почувствовала беспокойство. Земляне живут мало и стареют быстро. Прошло пять лет с тех пор, как она видела Илию. Сильно ли он постарел? Как он выглядит? Может, перемена в нем потрясет или испугает ее?
Ах, как бы он ни выглядел, он все равно останется тем Илией, которому Глэдис бесконечно благодарна.
Только ли благодарна?
Она заметила, что до боли стиснула руки, и с большим трудом заставила их расслабиться.
Она сразу поняла, когда стыковка закончилась. Большой земной корабль имел генератор псевдогравитационного поля. В момент стыковки поле распространилось и на маленькую яхту.
– Мы состыковались, мадам Глэдис, – сказал Дэниел. – Партнер Илия просит разрешения войти на борт!
– Ну конечно, пусть войдет!
Часть стены отошла с легким жужжанием. В отверстие, пригнувшись, вошла фигура, и стена за ней закрылась. Фигура выпрямилась. Глэдис прошептала:
– Илия! – и ее захлестнули радость и успокоение.
Ей показалось, что волосы его стали более седыми, но во всем остальном он остался прежним Илией. Не было никакой заметной перемены, никаких признаков старости.
Он улыбнулся, с минуту, казалось пожирал ее глазами, но затем поднял палец, как бы говоря «подожди», и подошел к Дэниелу.
– Дэниел! – он схватил робота за плечи и потряс его. – Вы не изменились! О, дьявол! Вы константа во всех ваших жизнях!
– Партнер Илия, как приятно видеть вас.
– Как приятно снова услышать, как меня называют партнером, и хочу, чтобы так и было. Я встречаюсь с вами в пятый раз, но впервые мне не нужно решать проблему. Теперь я уже не полицейский. Я вышел в отставку и теперь переезжаю на один из новых миров. Дэниел, почему вы не приехали с доктором Фастальфом, когда он посещал Землю три года назад?
– Таково было решение доктора Фастальфа. Он решил взять Жискара.
– Я был разочарован, Дэниел.
– Мне было бы очень приятно увидеть вас, партнер Илия, но доктор Фастальф сказал мне потом, что, по-видимому, его решение было правильным, и визит прошел весьма успешно.
– Он действительно был весьма успешным, Дэниел. До этого визита земное правительство неохотно занималось процедурой Заселения, но после вся планета забурлила, и миллионы людей захотели уехать. У нас не было столько кораблей, даже с помощью Авроры, чтобы отправить их всех, и не было столько планет, готовых принять их, потому что каждую надо было еще приспосабливать. Без изменений ни одна не будет удобной для человеческого общества. На той, куда я еду, низкое содержание кислорода, и нам придется жить в куполах, пока на планете не распространится растительность земного типа.
Его глаза все чаще оборачивались к Глэдис, а она сидела и улыбалась.
– Так оно и должно быть, – сказал Дэниел. – Насколько я знаком с человеческой историей, Внешние Миры тоже прошли через период формирования биосферы.
– Конечно, прошли! И благодаря этому опыту теперь этот процесс может пройти быстрее. Но я вот думаю, не побудете ли вы некоторое время в пилотской кабине, Дэниел? Мне надо поговорить с Глэдис.
– Конечно, партнер Илия.
Дэниел вышел через арку в пилотскую кабину, а Бейли вопрошающе посмотрел на Глэдис и сделал рукой движение в ее сторону. Она поняла, подошла к арке и тронула контакт. Перегородка бесшумно задвинулась. Теперь они были одни.
Бейли протянул руки.
– Глэдис!
Она взяла его руки, не подумав даже, что она без перчаток, и сказала:
– Если бы Дэниел остался с нами, он бы не помешал нам.
– Физически – да, психологически – мог бы! – Бейли печально улыбнулся.
– Прости меня, Глэдис, что я сначала заговорил с Дэниелом.
– Ты знаком с ним дольше, – тихо сказала она. – У него право первенства.
– Нет, но у него нет права защиты. Если я тебе надоем, ты можешь дать мне по морде, если захочешь, а Дэниел не может. Я могу игнорировать его, приказать ему уйти, обращаться с ним, словно он робот, а он будет вынужден повиноваться и оставаться таким же преданным и нежалующимся партнером.
– Но ведь он и есть робот, Илия.
– Для меня – нет. Умом я сознаю, что он робот и не имеет человеческих ощущений, но сердцем я считаю его человеком и именно так должен обращаться с ним. Я бы попросил доктора Фастальфа позволить мне взять Дэниела с собой, но на новые Поселенческие Миры роботы не допускаются.
– А МЕНЯ ты не хотел бы взять с собой?
– Космониты тоже не допускаются.
– Похоже, у землян столько же неразумных исключений, сколько и у нас, космонитов.
Бейли угрюмо кивнул.
– Глупость с обеих сторон. Но даже если бы мы были здравомыслящими, я не взял бы тебя с собой. Ты не сможешь так жить. А я вечно боялся бы, что твой иммунный механизм не справится и ты умрешь от какой-нибудь пустяковой болезни. Или наоборот, будешь жить слишком долго и наблюдать, как умирают наши поколения. Прости меня, Глэдис.
– За что, дорогой?
– За это… – он раскрыл руки. – За то, что я просил тебя приехать.
– Но я так рада. Я хотела увидеть тебя.
– Я знаю. Я пытался не видеть тебя, но мысль, что я буду в космосе и не остановлюсь на Авроре, мучила меня. Но и увидеться тоже плохо, Глэдис: это означает новую разлуку, которая будет терзать меня. Вот поэтому я никогда не писал тебе и не вызывал по гиперсвязи. Ты, наверное, удивлялась?
– Нет, пожалуй. Я согласна с тобой, что надо было поставить точку, иначе все было бы бесконечно труднее. Но я писала тебе много раз.
– Ты? Я не получил ни одного письма.
– А я их не посылала. Я писала и уничтожала.
– Почему так?
– Потому, Илия, что частное письмо с Авроры на Землю пройдет через руки цензоров, а я этого не хотела. Если бы ты послал мне письмо, оно, скорее всего, не дошло бы до меня, каким бы невинным оно ни было. Я думаю, что именно поэтому никогда не получала писем. Теперь, когда я знаю, что ты не подозревал о такой ситуации, я страшно рада, что ты не сделал глупости и не писал мне. Ты не понял бы, почему я тебе не отвечаю.
Бейли удивленно уставился на нее.
– Как же получилось, что я вижу тебя сейчас?
– Незаконно. Я воспользовалась частным кораблем доктора Фастальфа, поэтому прошла мимо пограничной стражи и нас не остановили. Не принадлежи этот корабль доктору Фастальфу, меня остановили бы и отправили обратно. Я думаю, ты тоже понял это, поэтому и связался не прямо со мной, а с доктором Фастальфом.
– Ничего я не понимал. И удивляюсь, что двойное неведение сохранило меня в безопасности. Я не знал правильной комбинации гиперволны, чтобы добраться непосредственно до тебя, а на Земле узнать эту комбинацию было сложно. Сделать это честным путем – и так о нас с тобой болтали по всей Галактике благодаря тому идиотскому фильму, что был поставлен после Солярии. Но комбинацию доктора Фастальфа я достал и, очутившись на орбите вокруг Авроры, сразу же связался с ним.
– Так или иначе, но мы встретились.
Она села на край койки и протянула ему руки. Бейли взял их и попытался сесть на табурет, но она притянула его к себе и усадила рядом. Он неловко спросил:
– Ну, как ты, Глэдис?
– Вполне хорошо. А ты?
– Старею. Три недели назад отпраздновал пятидесятилетие.
– Пятьдесят – это же… – она запнулась.
– Для землянина – старость. Мы же короткоживущие.
– Даже для землянина пятьдесят лет не старость. Ты нисколько не изменился.
– Приятно слышать, но я мог бы сказать тебе, что скрип усилился. Глэдис, я должен спросить: ты и Сантирикс Гремионис…