Нашелся и предлог — когда-то, тысячу лет назад, в феврале, когда оба они были на фестивале компьютерных игр в «Роботех-макси», он обещал Гребешку дать на погляд одну редкую игрушку, но до сих пор все как-то не собрался. Скопление у подъезда подвижных, даже порывистых субъектов с репортерскими бэйджами на лацканах он воспринял как доброе знамение — значит, герой дня дома.
— Парень, ты здесь живешь? Я с Семнадцатого канала, привет, Отто Луни, а ты не знаешь тут такого Родрика по кличке Гребешок?
Ооо, канал 17! «Только срам, и ничего святого» — вот какой у них девиз. Снизу из унитаза тебя снять в самый ответственный момент — это по их части.
— Знал такого, — Винт продолжал ломиться к подъезду, а Отто Луни пятился бегом, чтоб быть и рядом с ним, и в камеру попасть. — Он позавчера умер, прямо в день рождения — ему сто пятьдесят сровнялось.
Отто замешкался на полсекунды, а Винт, прикрыв панель ладонью, уже набрал код, предъявил «сторожу» лицо для опознания и прошмыгнул в подъезд; когда же за ним следом попытались влезть Луни с оператором, молчаливый портье каким-то движением из арсенала несмертельных рукопашных единоборств выкинул их на крыльцо. Из-за двери в спину Винту донеслось: «Как жаль, что мы пока не можем показать вам паренька, который так заигрался в куклы, что не заметил собственного созревания. Но мы отсюда не уйдем, пока его не поймаем, а потом вместе с вами отправимся в салон „Чудо любви“, где продают таких кукол, на которых кто угодно ошибется — до того они настоящие…» Портье отряхнул ладони:
— В 318-ю?
— Да.
— Не повезло твоему дружку. Теперь от этих шавок неделю покоя не будет.
— Ты к Родрику? — спросила мать через квартирный «сторож».
— Да, я Сэнди, здравствуйте, миссис Эрдгейм.
— Если ты пришел говорить с ним о куклах…
— Ни слова! Клянусь. Я по играм, по делу.
— Ну хорошо, — недоверчивая, мать все же освободила проход.
— Здорово, — Винт не сразу нашел Гребешка в темной комнате. Когда глаза привыкли, Винт понял, что такое — «загнать в угол».
— Привет, — угрюмо ответило из-за кресла. — Чего пришел-то?
— Я игру обещал тогда, на фестивале…
— Ага, и сейчас вспомнил. Я тебе поверил.
— А вообще-то я поссорился с Котлетой, — Винт погрузился в кресло. — Она, дура, раззвонила, что киборг Хиллари Хармона был у нас в «Планете Монстров». А я с ним играл, — с Гребешком можно было не хитрить.
— Ну и что?
— Ну и проиграл десятку этому кибер-чучелу. Теперь всех раздирает спрашивать меня про это. Вот я и пошел к тебе.
— Спасибо. Только тебя и не хватало. Винт, если ты хоть слово…
— Да ладно, что я — не понимаю, что ли… Я бы на твоем месте, может, точно так же влип бы. Супер-модели, как эти… из девятой части «Заговора пауков». Вообще, свинство все это, что тусня затеяла.
— Не пойду я туда больше, — начал прорицать отчаявшийся Гребешок, — ни за что. Ходишь, ходишь, думаешь — люди как люди, а вот раз — налетел, и тут все тебя сразу пинать. А я еще думал — друзья! Знаешь, у… — голос его надломился. — Ну, у нее совести было побольше, чем у них всех вместе взятых!.. Завелись, уроды озабоченные! Ни о чем другом и думать не умеют…
— А ты соври, — помог советом Винт, — скажи им, что она была подружка на все сто и больше. Враз все отстанут, будут уважать — сами-то они никто и никогда с киборгами… Я тебя не продам, слышь?
— Не, — мотнул головой Гребешок, — я ее не буду оговаривать. Какая ни была она — а все-таки хорошая… Знаешь, я до сих пор поверить не могу, что она — кукла. Мать меня к врачу поведет, чтоб я ее забыл. Говорит — а то свихнусь. А ты что скажешь?
— Только зомбировать себя не давай, — деловитым тоном знатока порекомендовал Винт. — Все наши придури — это и есть мы сами, весь багаж. Себя беречь надо. Ну и что, что киборг, — может, такая и лучше живой. Я бы Котлету сейчас сменял на куклу — та хоть звонить про тебя в сеть не будет, как ты облажался. И тебя одного будет слушаться, и одного тебя любить.
— Нет, — Гребешок с тоской уставился на жалюзи, сквозь щели между планками которых еле сочился свет, — это неправильно. Она была… ты не поймешь.
— Пойму, ты говори.
— Свободная, — по наитию выговорил Гребешок. — Как ветер. Знаешь, как это — подружиться с ветром?.. Сначала — летишь, а потом — ничего не осталось.
ГЛАВА 3
Утром Чара встретилась в Синем Городе с группой Косички — Звон и Рыбак выглядели усталыми, но глаза у них задорно блестели, и они, не дав ей задать и двух вопросов вслух, засыпали Чару хорошими новостями — с топливом полный порядок, остается получить товар и загрузить горючее в «харикэн», а кроме того, они успели присмотреть почти все необходимое оборудование, и дело теперь за малым — закупить, разместить и испытать. Большую часть товара проныра Звон отыскал по Сети и наметил магазины, а закупку, чтобы не всучили барахло, должен был обеспечить многоопытный Рыбак; чтоб быстро все объехать, ребята взяли напрокат грузовой фургон, — а водительские права были все у того же Звона (правда, Коса по радару шепнула маме, что скорей всего он их купил с рук). Вручив Рыбаку деньги, Чара разгладила на столе мятый от перекладывания из кармана в карман список — портативный аппарат плазменной резки и сварки… джойстик универсальный «AllMaster» с шлемной видеоприставкой… ручной домкрат… два набора экипировки монтажника с полным комплектом инструментов… лямочная сбруя для переноски тяжестей… кислород в баллоне, с увлажнителем… акваланг с микрофонами в маске… сенсорная сторожевая система… сирена… генераторы искусственного снега…
— Зачем это нужно? — потыкала Чара пальцем в последний пункт; шепча наперебой, Коса и Рыбак объяснили — и Чара одобрительно кивнула. Из забегаловки, где проходила встреча заговорщиков, она позвонила домой и велела девочкам подтягиваться на подмогу. Лильен, на взгляд Чары, уже вполне освоилась на воле — настолько, что вместе с Гильзой собралась отправиться вечером на дискотеку варлокеров; эту затею предложила Гильза, сильно неравнодушная к фанатам Энрика и к Церкви Друга в целом, — а чтобы Лильен поддержала ее, стала рассказывать волнующие чудеса про Остров Грез и про Мертвого Туанца. Лильен, очарованная сказками сестры, сразу во все поверила. Увидеть множество людей, поклоняющихся святому и праведному Другу, — как интересно!.. «Да и наших из разных семей там пруд пруди! И все „верные“, Другу молятся», — этот аргумент совершенно убедил Лильен в том, что идти надо обязательно. Они у мамы даже денег выпросили на диск и комиксы про Остров. И впрямь, хватит ребенку сидеть дома; надо набираться ума и опыта — а не выходя на улицу, мало чему научишься. Но дискотека — вечером, а сначала — работа.
Бензин не подвел Рыбака — о горючем было уже надежно сговорено, и стрелка забита, и место назначено. Топливо LR-96 — сыпучие гранулы вроде икры, плотно набитые в коробчатые картриджи. Крайним звеном в цепи продажных интендантов, разбазаривающих военное имущество, оказался парень со змеиными глазами — но и в его глазах мелькнула растерянность, когда к стопе картриджей смело подступили трое девчонок и стройная дамочка; Звона семья оставила снаружи, чтоб меньше было перекрестных опознаний, Рыбак в грузчики не годился, а загоняла фургон в перевалочный склад сама Чара.
— Тут полторы тонны, — заметил парень. — Пятьдесят пачек по тридцать кило. Вы бы мужиков взяли… Чтобы затарить, вам придется доплатить маленько.
Чара примерилась руками к картриджу.
— Сами перекидаем; так дешевле будет.
Коса со зверским видом быстрым движением схватила упаковку:
— Всего-то! Я качалась и тренировалась на многоборье «Железная леди».
— Когда выступать будешь? — поинтересовался парень.
— Никогда, — Коса легко взмахнула картридж на плечо. — Меня протестировали, на генной экспертизе выяснилось, что я — мужик. Во ужас! Так теперь и живу с раздвоенным сознанием.