— Класс! — с завистью выдохнула Гильза, — и как тебе это удается?
— Ладно, — с отчаянием махнула рукой Лильен, — не смейся надо мной. Зайдем в туалет, я их переодену…
— Не вздумай, — уговаривала ее Гильза, — такого ни у кого нет. Это особый шик, все обзавидуются. Вот увидишь, еще и мода пойдет, подражать начнут.
Как ни странно, доехали они спокойно. Люди в Городе давным-давно привыкли, что некоторые обитатели самоутверждаются необычным образом, и смотрели на сестер с космическим равнодушием. Несколько раз при пересадке в метро им встретились стайки девчат и ребят, одетых в пестрые, какие-то дикарские одежды, да еще двое парней в знак одобрения показали им издалека оттопыренный большой палец. Лильен с гордостью несла свою обезображенную голову и едва заметным, небрежным кивком дала понять, что принимает их восторг.
Охрана храма встретила их молча. Гильза улыбнулась и начала уже открывать сумочку на длинном ремне, повешенную наискось через грудь, когда один из парней многозначительно сказал:
— Льеш-трэш… Гостевой день у нас в среду.
— Но, — вскинула брови Гильза, — я несколько раз сюда приходила, а моя подруга сегодня впервые решилась. Мы сюда три часа ехали, специально к вам…
— Ничем не могу помочь, — парень был вежлив, но непреклонен, — у нас сейчас особое положение. В связи с возможными провокациями вход в храм только для «верных». Таково распоряжение диакона.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Гильза и, полуобернувшись к Лильен, зло и быстро прошептала: — Это из-за скандала с Эмбер. Всюду она на пути стоит, — и продолжала просительным тоном: — Мы мирные девчонки, это у нас просто имидж такой. Я тут кое-кого знаю. И тебя вот знаю — тебя Монкар зовут, — обратилась она к гибкому скуластому парню с прямыми, очень длинными волосами. Он кивнул, но взгляд его остался безразличным. Откинув прядь волос с лица, он глухо произнес:
— Я тебя не помню.
— Я тогда была в другом прикиде. Поцивильней.
— Извини, но сегодня в храме закрытое моление. У нас главное — организованность и дисциплина.
— Ладно, — смирилась Гильза, а Лильен от разочарования опустила голову, — тогда позовите сюда одного парня, кличка — Фосфор.
Ребята перекинулись парой коротких фраз, и старший, поправив закрепленный у губ микрофон, попросил кого-то позвать к выходу Фосфора.
Молчание охраны словно растягивало минуты ожидания. Чтобы не стоять как цапля, Лильен коротко прошлась туда-обратно. Она была на раутах и вечерах, участвовала в пьяных дружеских посиделках в артистическом кругу, но на настоящую живую дискотеку собралась впервые. Ей так хотелось попасть туда, и вот — такое невезение!.. Гильза стояла, заложив руки под мышки и постукивая ногой. Лильен прислушалась — и точно, из глубины, из бетонного чрева раздавались низкие ритмичные звуки, словно у этого здания в темноте подвала билось огромное сердце, и стены отзывались тонкой вибрацией: «Бу-тум… бу-тум… бу-тум…»
Лильен насторожилась, придвинулась ближе к Гильзе, когда из проема двери на свет вышел еще один парень. Ребята из охраны сняли цепочку и указали ему на девчат. Он шел к ним, а Лильен пугалась все больше и больше. Ею овладели смятение и растерянность — она НЕ МОГЛА определить, КТО он, человек или киборг. С ней это произошло впервые, но тепловая «маска» на лице, дыхание, были точно как у человека, и только при взгляде в упор она поняла, что он — киборг. У него были холодные глаза, и свод черепа скрывал не мозг, а радар. А еще он был прекрасно сложен и красив. Черные с отливом брюки плотно обхватывали талию и бедра, черная безрукавка больше обнажала, чем скрывала, грудь и плечи. Прочая одежда состояла из бус и браслетов. Волосы у него были черные и по здешней моде — длинные, а глаза — стальные. И сам он был силен и пронзителен как сталь.
«Ух ты, — будто порывом ветра обдало Лильен, — что за модель? Какая серия? Несомненно, Giyomer А». Она вся подобралась, развернула плечи и еще выше подняла голову — мы тоже кое-что можем.
Парень, подходя, улыбнулся одними губами — Гильза прямо расцвела в ответ, но он взял ее за локоть и отвел чуть в сторону.
— Гильза, ты с ума сошла! На вас же объявлен карантин.
— Ну, так плюнь мне в лицо и скажи, что не знаешь, кто я такая.
— Вы там все бешеные.
— А ты бы как поступил, если бы убивали твоих сестер? Ты — «верный», что бы ты сделал? Стерпел, смолчал, призвал бы на помощь Друга?
— процитировал парень, и улыбка его стала хитрой. — Я всегда хотел быть твоим братом, а теперь передумал.
— Вот как?! — возмутилась Гильза. — Почему?!
— Потому что братья не должны влюбляться в родных сестер, — парень откровенно любовался Лильен. — Познакомь.
— Это Фосфор, — Гильза мрачно ткнула пальцем ему в плечо, — а это наша новая сестра — Лильен. Она хотела посмотреть на ваше моление, но нас не пускают.
— Лильен, — Фосфор чуть прищурился и еще раз, словно смакуя, повторил вслух: — Лильентэ, хозяйка беспредельного мрака, добро пожаловать в «Ночной Мир», — и широким жестом указал ей на вход. — Они пойдут со мной, я ручаюсь за них.
Фосфор шел скорым шагом по узкому полутемному проходу, держа Лильен за руку. Гильза еле успевала за ними. Всюду был полумрак, к которому Лильен уже привыкла. Музыка становилась настойчивей и громче, даже воздух был наполнен пульсацией. И все-таки Лильен была поражена, когда они вошли в основной зал. Длинный, из-за темноты кажущийся бесконечным, зал был полон. Пол был разбит на квадраты, и в каждом из них танцевал человек, не понять — парень или девушка. Все они синхронно повторяли одни и те же движения, сопровождая их выкриками. Звук был мощный, буквально осязаемый, его чувствовала кожа лица, шеи, груди; четкий ритм звучал буквально внутри головы. С трех сторон и в центре зала были установлены большие — от пола до потолка — экраны, по которым демонстрировался фильм. Казалось, действие происходит в нереальном мире; движения людей были плавными, текущими; лица, исчезая на одном экране, вновь появлялись на другом, продолжая длящееся непрерывное действо, которое разрывалось, дробилось на кадры, на отдельные фрагменты беспорядочно вспыхивающим и угасающим синим, алым, сиреневым светом. Голос плыл и владел телами танцующих — глубокий, чуть глухой речитатив, прерывающийся сильными восклицаниями, которые тотчас подхватывал весь зал:
На экранах царило лицо человека удивительно правильных черт, с яркими синими глазами и с жестоким, но каким-то отрешенным выражением. Его же голограмма в увеличенном виде танцевала на нескольких площадках. Пророк Энрик. Черная масса людей копировала все па его танца — быстро меняющиеся, сложные, с резкими поворотами и бросками. Свет пылал, музыка гремела, зал ревел. Лильен почувствовала, что у нее зашкаливает и отказывает ассоциативный сектор от мощности и интенсивности разнородных раздражителей. Либо надо ставить фильтры, либо сработает автоматика, прерывающая подачу информации в мозг, и она ослепнет, или оглохнет, или рухнет на пол — в обморок. Теряя чувствительность тела, она схватилась за Фосфора и прокричала ему в ухо:
— Пойдем отсюда куда-нибудь!
Ничего не отвечая, Фосфор снова взял ее за руку и увлек за собой. Они торопливо шли в темноте; Лильен даже не пыталась запомнить направление. Кроме основного большого зала по его периметру проходила масса коридоров, в которых Фосфор отлично ориентировался. Лильен шатало, в глазах стояло сиреневое сияние, а в ушах — тяжелый гул. В себя она начала приходить только в небольшой комнате, куда ее завел новый друг. Лильен в изнеможении опустилась на низкую кушетку, обтянутую синей тканью и попыталась нормализовать функции. Она даже не обратила внимания, как осторожный Фосфор запер дверь.