Усталый человек водит джойстиком, и, подчиняясь воле дирижера, загораются лучи и стрелы улиц и проспектов, и в сгущающемся мраке возникает необъятная карта города. Возносящиеся ввысь черные столбы зданий с желтыми, зелеными, синими огнями окон, пересеченные цепочками огней, обозначающими оживленные магистрали с мчащимися по ним в разные стороны белыми, красными огнями машин.
Еще одно движение — и на город легла непроницаемая тишина. Замерло любое движение — лишь, сколько хватало глаз, мерцали и переливались огни, близкие и далекие, большие и малые.
В небе появились контуры созвездий, высыпала величественная картина вечных звезд. Город, как гладь воды, отражал собой небо. Словно рукотворная Галактика, раскинулся он внизу. Как завитки спиралей шли его проспекты, как звезды горели огни окон. И если взять телескоп и навести его на звезду, то там, в глубине, на каждой звезде можно обнаружить разумную жизнь — человека со Вселенной скорбей и радостей, заключенных в его душе. Миллионы огней — миллионы разных Вселенных, удивительных, уникальных, неповторимых. Они пришли в мир лишь однажды; ни до, ни после не будет ничего похожего. Они где-то там, за безграничной пустотой пространства.
Легкое прикосновение пальцев к пульту — и огни начали гаснуть, по одному и целыми созвездиями. Тишина сковывала, оцепеняла, давила своей тяжестью, словно заливала бетоном. Мрак прочнел, отстаивался, небо почти смешалось с землей, только светящиеся линии зданий раздвигали их, но домам не под силу было нести на себе груз неба, и они исчезали один за другим. Тьма подступала, как вода, поднимаясь все выше и выше, заполняя собой все. Ночь, черная беспросветная ночь вступила в свои права. Еще сопротивляясь ей, тлели несколько одиноких огоньков, но вот потухли и они. И тьма объяла мир.
Принц Мрака встал. Ничего не было вокруг. И раздался голос:
— Тьма всесильна и вечна. Вселенная состоит из бесконечной, безграничной тьмы с вкраплениями звезд. И они тоже погаснут, их жизнь коротка — а тьма непреходяща. Спите, спите, смертные. Вы треть жизни проводите во тьме, во сне, в объятиях кошмаров и небыли. Треть жизни вы лежите в оцепенении сна, приуготовляясь к оцепенению смерти. И жизнь ваша — затмение ума, сон наяву, она коротка и бессмысленна. Вы все придете ко мне, вы все придете в Смерть. Я — Принц Мрака, властитель Вечности.
И не успел умолкнуть голос, как на востоке воздух стал прозрачен, небо еле видимо позеленело, и легкое сияние обозначило горизонт — то, завершив круг, вставало светило. Лицо Принца Мрака посерело, ненависть сузила его глаза, кожа на лбу собралась в глубокие складки, а улыбка превратилась в оскал, точно его пронзила острая и мучительная боль.
Начинался новый день…
ГЛАВА 4
И вновь Дорана подняли с постели — в 05.15 позвонил Сайлас:
— Шеф, ты срочно нужен в студии. Приезжай сейчас же. Тут серьезные проблемы. Извини, я должен бежать, — и отбой. Что за напасть?! Но Сайлас зря не позвонит.
Второй раз подряд совершенно не выспавшись, Доран летел в телецентр с мраком в душе, тяжестью в животе и кривой трещиной в мозгу. После ночного звонка из ниоткуда что-то разладилось в его пищеварении — сначала живот схватило, потом отпустило, но от этого Дорана бросило в холодный пот, и такая началась тоскливая истома, что казалось — душа с телом расстается от неведомой, загадочной и роковой болезни. За какой-нибудь час Доран поверил в И-К-Б и разуверился в таблетках; ему вновь, как позавчера, стало ясно, что человек может умереть просто так, вдруг, при полном здоровье, по прихоти невидимых нездешних сил. Некоторое время он был близок к отчаянию и искренне собирался лететь в «Паннериц» к Орменду или всерьез помолиться. Внутри что-то ерзало, подступало под горло, давило и сжимало; однако завершился ужас не мучительной кончиной, а мощным позывом к уединению. Молиться в таком положении казалось неуместным, и, наконец расслабившись, Доран вместо благодарности испытал потребность грязно и нудно ругаться. Он выматерил всех, кого вспомнил, — Хиллари, Эмбер, Сайласа, директора канала, спецслужбы и варлокеров вместе с Пророком Энриком; проклятий хватило и многим другим. Если бы все, сказанное Дораном, сбылось, по Городу пронеслась бы эпидемия скоропостижных и отвратительных смертей — но сегодня Господь не услышал Дорана.
По дороге ему подурнело еще пару раз, но послабей и мимолетно. Главное — долететь, а там удобства в каждом коридоре. Сильно озадачивало то, что обычно Сайлас с утра извещал его о всяких увлекательных происшествиях, пригодных для раскрутки в «NOW», чтобы он мог сориентироваться, но в этот день все шло наперекосяк — и трэк молчал. Забеспокоившись, Доран попробовал сам вызвать студию — узел ответил девичьим кибер-голосом: «Извините, связи с этим номером нет». Доран прибыл на канал V в полном недоумении.
Прямо от дверей он начал ловить на себе обильные взгляды исподлобья и с прищуром. Секьюрити, вахтеры, какие-то безликие сотрудники, в изобилии снующие по коридорам, — все поглядывали в его сторону, обмениваясь тихими фразами, а нередко и усмехаясь. Всех как подменили, да и сам телецентр выглядел странно — местами коридоры не были освещены, что придавало зданию вид лабиринта в игре «Ужасы подземелья». Темные тоннели — и в конце на фоне света брезжат чьи-то силуэты…
На студии и вовсе черт-те что творилось! Операторы машин обеспечения шлялись по своему зальчику, как экскурсанты, заложив руки в карманы и сбоку заглядывая в экраны, у которых возились несколько насупленных технарей в комбезах сетевой ремонтной службы; из этого толпящегося беспорядка навстречу Дорану выбежал Сайлас:
— Привет, вот, полюбуйся, — он повернул к Дорану ближайший экран. Жидкие кристаллы его сияли строгой и броской картинкой — на голубом фоне резкая черная надпись: «ДОРАН — КОЗЕЛ!»
— Что за… — начал разъяряться Доран, но слова «…дурацкие шуточки» Сайлас упредил:
— Это вирус. Он пришел около четырех утра по Сети. У нас все полетело, все — управление записью, режиссура звука, бухгалтерия, отдел администрации, телефон и освещение. Чтоб вирус не разнесло через трэки, мне пришлось звонить тебе с улицы, из автомата. И причем свет…
Свет в операторской погас, как будто ждал, когда о нем заговорят. Только сейчас стали видны переносные лампы технарей, возившихся в компьютерах, имевших автономное питание.
— Ну сколько это будет продолжаться?!! — завопил Сайлас.
— Последняя проверка! — крикнули из тьмы.
У Дорана во рту пересохло, а в желудке вновь завозились демоны, слегка ощупывая исстрадавшиеся внутренности.
— Кх… кто?
— Приехали наладчики, телефонная компания, следственная бригада национальной сетевой безопаски и даже спецы из Айрэн-Фотрис, — перечислял Сайлас, похожий в лучах бьющей сбоку переноски на персонажа триллера. — Пока ничего не известно. Путь вируса не прослеживается. Слава богу, у нас около дюжины старых машин, не включенных в сеть, — сейчас их устанавливают, чтобы восстановить вещание. Но так или иначе — все заразное железо придется выбросить…
— Канал не вещает? — Доран не поверил ушам.
— Вещает, — со злостью бросил Сайлас, отворачиваясь, — и вот эти два слова показывает. Даже заставку сначала ввести не могли… Идут переговоры об аренде передатчиков канала III, но они… в общем, боятся связываться. Думают, мы им эту чуму занесем. О, хоть бы скорей все заработало!! Если не включимся — убытки будут колоссальные. Рекламодатели нас разорят на неустойках. Пока мы укладываемся в страховку от несчастных случаев, но…
— Доран, — проскрежетал сзади знакомый до тошноты (а тошнота была близко) голос директора. Его взяли в клещи — впереди остервеневший Сайлас, позади — старый хрыч с невыносимыми претензиями. — Изволь пройти со мной. Есть разговор.
Смертник охотней идет под луч нейробластера, чем Доран плелся за директором, думая даже не о предстоящем разговоре, а о своих кишках. Кишки все туже стягивались в узел, и вокруг пупка, как волны от брошенного в воду камня, расширялась боль. В кабинете он уже еле соображал и почти не владел собой.
— Сейчас 05.56, — безжалостно скрипел директор. — Если в 06.15 мы не пробьемся в эфир, можешь собирать вещички. Молись, Доран! Я выпускал тебя на вещание без намордника, и я за это расплачусь, но ты — тебя я больше здесь не потерплю! По-моему, Отто Луни готов взять тебя в новости со стриптизом на XVII канал; это местечко как раз для таких развязных и безответственных субъектов…