— Жуть! — невольно вырвалось у Хиллари. Но как великолепно Лотус чует конъюнктуру!..
— Вот именно! — звенел голос Эрлы. — Тебе везет, что ты его не видишь — а я тут мучаюсь, на это чудо глядя. Хил, а это правда, что…
— Правда на восемьдесят девять процентов, — что скрывать, скоро придется давать официальный ответ.
— Хиллари! — ворвался в связь энергичный голос генерала Горта. Трудности, казалось, только придавали ему сил. — С кем ты так долго треплешься?! Я уже второй раз соединяюсь!
— Слушаю вас, мой генерал.
— Так-то вот, — генерал задействовал срочную связь, разорвав текущий контакт. — Я тут обо всем договорился; твое дело — сидеть в Баканаре и помалкивать, а то все провалишь. Пресс-конференцию дает Джун Фаберлунд, Руины демонтируют. Твоя бухгалтерия сосчитала бюджет проекта за финансовый год?
— Нет еще, — Хиллари внутренне напрягся.
— Ко вторнику, шестого мая, все должно быть готово; пусть хоть в три смены работают.
— Почему такая спешка?
— Слушания по проекту в подкомиссии конгресса перенесены на пятницу, шестнадцатое, — Горт был прямолинеен, как монорельс. — И это не все плохие новости. В перечне стоит вопрос о расходах на закрытие проекта. Дилемма такова — что будет стоить дороже: продержать проект год на консервации или прихлопнуть его сразу. Что дешевле, то и решат. Я уже вызвал команду «ликвидаторов», иначе к сроку не справимся. Они там у тебя походят, посчитают… А то идти на подкомиссию неподготовленным — все равно, что войну начинать без оружия…
— Да они что, — Хиллари вскипел, потеряв остатки хладнокровия, — с ума посходили?! Проект ликвидировать?! На каком основании?!
— Башня в Бэкъярде рухнула, — терпеливо пояснил Горт, — и все это видели.
— Так башня — это же не проект! Арендованное старье!..
— А им все равно. Раз упало — значит, уничтожили. Психология восприятия толпы! Вот поэтому никогда нельзя показывать в военных новостях свою разбитую технику — а только вражескую, — наставительно заметил Горт. — Вон, компания Global Scan свой морально устаревший, вышедший из строя орбитальный комплекс по плану в море уронила — так потом директора полгода объяснялись, что они не банкроты, и конференции устраивали, и открытые доклады делали, и все равно у них акции упали, еле-еле год без убытков свели. Нет хуже деморализации, если у тебя что-то упало или утонуло.
— А депутаты?
— Эгоисты и популисты. Верх некомпетентности, — презрение открыто сквозило в голосе Горта. — Я там бываю, я знаю. Во всем парламенте — ни одного инженера, одни политиканы и юристы, в лучшем случае — экономисты. Готовься к худшему. Да, — Горт словно бы заколебался, — тут Карл Машталер мне звонил, попросил передать от его имени — они готовы взять тебя в BIC, дадут лабораторию, штат будешь набирать сам, зарплата втрое выше, чем ты сейчас получаешь с надбавками от Айрэн-Фотрис. Это даже не «золотой зонтик», а прямо-таки парашют для спасения. Позвони ему, когда надумаешь.
— Тебе не терпится от меня избавиться?
— Ну нет — я просто передаю его слова, у них же нет с тобой связи. Думаешь, мне приятно это говорить?
— Лоуренс, а если бы тебе, когда ты при отступлении взрывал бы склады, мосты и технику, агенты противника предложили бы за деньги перейти на их сторону, что бы ты сказал?
— Послал бы покрепче. Я что, похож на предателя?
— А я? Вот и пошли их покрепче от моего имени.
Генерал раскатисто засмеялся. Он уважал упорных парней.
Хиллари отдал еще пару распоряжений, озадачил бухгалтерию и, мрачный, одержимый гнетущими мыслями, вышел в коридор. Здесь он задумался, куда идти: к Нанджу, как он обещал Сиду, или в исследовательский отдел, под протокол тестировать подряд квадригу киборгов, да еще с неизбежной коррекцией информации. «На суде это звалось бы лжесвидетельством, а то и похуже», — непроизвольно подал голос честный мальчик, прятавшийся где-то внутри. «А не пошел бы ты?..» — ответил ему Хиллари. Находясь в раздвоении, колеблясь и сомневаясь, он, как это часто бывает с людьми, которые хотят отложить тяжелую работу или отсрочить неприятность, машинально сделал большой крюк по внутреннему контуру и увидел… Что это? Он даже пригнулся, чтобы рассмотреть внимательнее, но внутри его уже поднималась, разрастаясь, волна отвращения. Темно-коричневые кучки, без блеска, рассыпающиеся, размазывающиеся кляксами по серо-зеленому покрытию пола. Резкий, тяжелый запах, вызывающий тошноту…
Хиллари почти бегом бросился за угол, куда тянулись жирные следы и где слышались голоса. Никто и сообразить не успел, как Хиллари оказался рядом.
— Что здесь происходит?
В холле толкалось несколько людей и киборгов, были сооружены странные ярусные ванны, рядом стояли чудовищные, неестественные растения, их корни были обернуты пленкой; какие-то большие пакеты, коробки… Услышав возглас шефа, все замерли и повернули к нему головы.
— Почему в проекте грязь?! Весь коридор черный!
— Это искусственная почва, специальный органический субстрат, — попытался оправдаться менеджер по хозяйственной части. — Мы устраиваем дендрарий. Разорвался один пакет с почвой…
— Убрать!! — взорвался Хиллари. Весь сдерживаемый гнев вырвался наружу, и он сам с ужасом чувствовал, что не в силах остановиться. — Мы здесь с нано-техникой работаем! У нас седьмая степень чистоты, а вы свинарник развели! Убрать немедленно!! Когда я выйду из лаборатории, я пойду этой же дорогой, и если я опять увижу на полу дерьмо… простите — органический субстрат! — уволю тотчас же!
С этими словами Хиллари развернулся и пошел в исследовательский отдел, где его ждал Гаст.
Вот так и случилось, что Хиллари не смог попасть к врачу.
Что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится — издревле устоявшийся порядок. Кэннан раскладывал карты, а Чайка следила — что куда ляжет и что обозначит? Смысл комбинаций знал только Кэннан; Чайке оставалось верить в то, что карты правду говорят.
— Кэннан, а какова достоверность карточного прогнозирования?
— Около пятнадцати процентов. У машин — я говорю о перспективно-стратегических вариаторах Айрэн-Фотрис — она достигает двадцати семи, но в них загружают огромный объем информации, и стоит это дорого. А карты — доступны и дешевы. Ну-с, поглядим, что у нас вышло… В сердце — туз Драконов, под сердцем — валет Звезд, на сердце — пятерка Колес, по левую руку — десятка Корон, справа — Коронная дама. Все сходится, Чайка. Большое дело в сердце у хозяина, под сердцем — Кавалер из группы усиления, на сердце — пустые хлопоты, то есть текущая работа по проекту, слева — Чак Гедеон, справа — Эрла Шварц… Что-то затянулся у хозяина роман, пора ему жениться. Я совсем не прочь понянчиться с его детьми. Это престижно — воспитать два поколения одной семьи. Как по-твоему — хозяин хорошо воспитан?.. Моя работа! Это и есть творчество — направлять развитие ребенка к совершенству, а все прочее, — Кэннан показал через плечо на стопу журналов, где были напечатаны его статьи, — только разминка перед настоящим делом. Я смогу подготовить ребенка хозяина хоть к гуманитарной карьере, хоть к технической, хоть к административной.
— А я детьми не занималась, — призналась Чайка. — Я практически не общаюсь с ними, а когда случается — затрудняюсь в тактике. Они так не похожи на взрослых… по-моему, они непредсказуемы.
— Можно привыкнуть, — успокоил ее Кэннан, — нам терпения не занимать. Наш хозяин был проблемным мальчуганом — беспокойным, возбудимым; в раннем детстве, когда он высоко температурил, у него случались судороги — представь, как это меня беспокоило! — а после начались умышленные приключения. Он знал, что я всегда с ним рядом и приду на помощь — и в четыре года прыгнул в бассейн, не умея плавать… У него же IQ 187, а такой ум на все способен — и на дикие выходки, и на открытия. Что он вытворял — такое не во всякой книге про детей написано. Скажем, ставил на мне опыты по дифференцировке — то обморок изобразит, то перелом, то приступ болей, а я должен догадаться — игра это или всерьез? Случалось, я и ошибался… дети и киборги — неизученная тема; я с интересом почитал бы монографию об этом, если б кто-то написал ее. Ну а позже, годам к десяти, я увлек его рабочим применением машин — Хармон-старший помогал мне в этом, — и мой непоседа стал классным системщиком. Возможно, кто-нибудь скажет, что Хиллари недополучил игр и забав — но я отвечу, что он работал с не меньшим удовольствием, чем другие дети играют…