В отделе реликтов уважали старину и традиции, воссоздавали все в стиле "глубокое ретро". Плоскость старомодных фотографий здесь означала давность, а статика объемных панорам и фиксированные позы манекенов, изображающих древних роботов, - то, что минувшее умерло и представляет собой что-то среднее между гербарием и паноптикумом из восковых фигур и заспиртованных уродцев. В залах галерей "Этапы развития", "Достижения" и "Перспективы" экспонаты часто были интерактивными; там киборг с внешностью Айзека Азимова был бы гидом, ходил бы с экскурсантами и рассказывал о себе.
Вдруг у витрины прозвучало слово "политкорректность". Кукла будто бы прислушалась. Это музейный менеджер повздорил с оформителями.
- Никуда не годится. У нас технический музей, а не домик с привидениями в луна-парке. Уберите и руку, и голову.
- Но мы действуем по художественному плану. Это - Прага, это - Альпы. На фоне Праги мы поместим...
- Что, и трупы входят в план?! покажите!
- Это для живописности, для наглядности.
- Никаких трупов! Все изъять! Вы что, телевизор не смотрите? Беглые киборги объявили войну армейскому проекту, а маньяк F60.5 подорвал кибера прямо у ворот базы проекта в Бэкъярде. Такой стенд нам поставят в вину; скажут, что мы пропагандируем насилие.
Как бы ни возражали художники, последнее слово было за менеджером. Окровавленные рука и голова исчезли.
Но в тот же день появились новые портреты. "Виктор Франкенштейн, конструктор первого биоробота. Копия с подлинника XIX века". На фоне гор встал неуклюжий, словно сшитый из кусков, сутулый муляж человека; к счастью куклы, его тяжелый отсутствующий взгляд был направлен мимо нее.
- А по-моему, это все - вранье! - оживленно спорили молодые рабочие музея. - Это тинейджеры выдумали для потехи. Насмотрелись мультиков и...
- Хороша потеха. Я читал, Банш - это кибер-мафия. Деньги с карт снимают запросто, у них же компьютер вместо мозгов. Поди угадай, на что они способны.
- Воевать не смогут, это уж точно. Первый Закон!... - кивнул спорщик на портрет Азимова.
- Невозможного нет, - подал голос третий; на ком-безе его мягким бликом моргнул круглый значок - "ДРУГ СВЯТ, А Я ЧИСТ" и лик Пророка Энрика, над которым в черноте светились синие звезды глаз; при смене угла зрения вместо Пророка проступал заостренный лик Мертвого Туанца. - Бог захочет - и будет. Когда он пожелал сделать машину орудием возмездия...
От этого парня с его новой верой спасу не было; ладно бы танцевал свой варлок-рок, а он всем встречным проповедует, как это замечательно - иметь Богом иномирянина, а Пророком - танцовщика. И не возразишь; кто верует, тому все доводы мимо ушей.
Водрузили еще два лица в рамках - "Пражский раввин Лёв" и "Хелмский раввин Элия", таблицу с выдержками из каббалистической книги "Зогар" по спискам Моисея де Леона. И наконец, пейзаж объятой пламенем Праги завершился - заслоняя охваченные огнем дома, угольные на багровом, встал овеществленный образ, отразившись в полных испуга глазах куклы.
Неживой, красновато-серый идол стоял, крепко расставив ноги-столбы с массивными ступнями; грубо слепленный выпуклый торс его дышал сокрушительной мощью; одна рука, слегка отставленная в сторону от туловища, как бы готовилась схватить что-то, другая стискивала на груди талисман с ивритским словом "жизнь", губы были сжаты решительно и безжалостно, а в глубоких глазницах играл огонь пожарища.
"Голем, искусственное существо, - гласила табличка у ног гиганта, - по историческим сведениям - простейший кибер на кремниевой основе. При создании использовались ранние энергоинформационные технологии эзотерического происхождения, ныне утерянные".
Ниже мелким шрифтом перечислялись, вероятно, функции и задачи существа. Но вид голема говорил о том, что еще шаг - и табличка сомнется под его весом. И витрина его не остановит. И он пройдет по стомиллионному Сэнтрал-Сити, оставляя за спиной огонь и крошево, чтобы сохранить дар раввина - волшебное слово "жизнь", открывшее глиняному изваянию глаза и уста.
Рукотворный слуга человека, он познал вкус жизни - и тому, кто хотел бы отнять это сокровище, лучше было посторониться с пути голема.
А может быть, он ощущал, что в Городе за окнами у него есть родня киборги Банш, восставшие против желания людей вновь подчинить их себе, решившие мстить за своих убитых? Сто против одного, что голема приняли бы в Банш с радостью.
Кукла с пером была против, но возражать не умела. Она бы предостерегла людей письмом: "Берегитесь! Киборги что-то замышляют!!", но перо ее могло только послушно выводить слова на никому не понятном языке.
А голем все стоял перед глазами угрожающим напоминанием, и робкая румяная кукла не могла даже отвернуться, чтобы не видеть близящейся беды.
Пролог
Началось воскресенье, 27 апреля 254 года; темное звездное небо царило над Городом - а на планете ТуаТоу, на курортном побережье так называемой Великой Сеньории (вряд ли можно точней перевести на линю слова Каоти-Манаалиу), было позднее утро. Вот только апреля там не было, поскольку ось вращения ТуаТоу очень мало наклонена к плоскости орбиты. Для субэкваториального курорта это означает практически вечный сезон неги и комфорта, исключая только время муссонов - но и тогда, знаете, находятся любители острых ощущений и фанатики единоборства с бурным океаном! Правда, до дождей оставалось целых три месяца - пиль, масао и ситту, - и сорвиголовы в ангарах готовили свои штормовые суденышки к бою. На долготе Каоти-Манаалиу цвел будний день
14 тали 1309 года Нового Царства, и священники Белого Двора уже пропели в храмах свое "... и да хранит Судьба от болезней, ран и смерти Правителя Алаа Винтанаа!".