- Ты ничего не знал, я тебе не говорил.
- И книги ты террористические изучаешь, это теперь у Сида в досье записано.
- Это святое писание Друга; я Сиду копию справки предоставил из парламентского комитета по издательским вопросам, что оно святое, а не что-нибудь. и У Энрика даже льготы есть на издание, как для Библии.
- Ничего себе писание - про роботов-убийц! Ладно, коль скоро я сам разрешил тебе и речь шла о и твоем душевном состоянии... но впредь никогда. Слышишь? НИКОГДА. Иначе я сочту, что у тебя неизлечимый комплекс неполноценности, опасный для окружающих. И держать тебя здесь не буду. Ты меня понял? Это - ПРИКАЗ.
- Слушаюсь, босс, - серьезно кивнул Гаст.
- А что там за роботы были... у Энрика?
- Оу, это целая история! - Гаст присел рядом, поняв, что гроза миновала. - Один был с бомбой объемного взрыва, он на раз окупил почти весь персонал Острова - они ведь там насильно ставили запретные эксперименты и секс-эксплуатацией занимались. А второй залег в болото и ждал, что начнется после смены хозяина Острова. Старый умер, а молодой освободил всех невольников, но у яунджей-южан есть обычай - содержать коллекцию красавцев для престижа. И понемногу началось опять - всякие там опыты, жестокости... Тут-то маньяк и поднял Гостя из болота. Туанский Гость - так робота прозвали. И это было воплощение Друга, Ночного Охотника, он же Мертвый Туанец. Его там при старом хозяине мучили, а он сбежал и умер в лесу; в смысле не умер, а ушел в Ночной Мир. А Энрик его мумию нашел и...
- Хватит, хватит, - отмахнулся Хиллари. - Это слишком сложно для меня - все эти боги, духи... умер не умер... Лишь бы баншеры не начитались Энрика. Мультфильмы - еще полбеды, но если они станут повторять все эти фокусы с пересылкой вирусов сквозь ряд машин - придется, кроме Дерека, и Айрэн-Фотрис привлекать.
- Куда им! - усмехнулся Гаст. - Прислуга на такое не способна. Разве что "отцы"...
- Тогда и я войну объявлю, - поднялся Хиллари. - На уничтожение. И выдумка Дорана станет реальностью.
* * *
Яунджар и Тьянга-таун вместе - еще один город в Городе; около полумиллиона мохнатых яунджей живут среди бесшерстных эйджи, и не просто живут, а являются гражданами Федерации и полноправными избирателями; в парламенте их интересы представляют пятеро мохнатых депутатов огнепоклонник, многобожец, исповедник Храма Неба и два масона-ортодокса. А начиналось-то все полтораста лет назад с паршивого торгового центра "Джанхум Кунак" и робкой группы масонских политэмигрантов с детьми, узлами и завернутым в тряпье молитвенным зерцалом. Так вот оно всегда с мигрантами - сегодня они бегут третьим классом от какого-нибудь генерал-президента по прозвищу Кровавая Свинья, возомнившего себя Протопресвитером, завтра уже бойко плодятся, галдят не по-нашему и хватают вас за рукав на барахолке "Купи часы! куда пашол?!! Яунги хароши тавар!", а послезавтра они присягают орлу Федерации и записываются по контракту в армию.
Если же не придираться и не заниматься ксенофобией, все яунджи занимаются своим исконным делом. Огнепоклонники лезут в науку и администрирование. Многобожцы торгуют рыбой и специями. Исповедники Неба посредничают в любых сделках. Ну а масоны - масоны работают, они - трудяги. Кроме того, масоны - прекрасные спортивные инструкторы, особенно в боевых искусствах, хорошие солдаты. Пусть не гвардейского роста, зато дыхание надежное, выносливость налицо, и по части ума масонский бог их не обидел. По завершении контракта обученного тьянгу-масона охотно возьмут в любую вооруженно-силовую службу, и не только в Федерации. Зная о хорошей выучке в федеральной армии, тьянг настойчиво вербуют, к примеру, на родину предков, где южные цари-мармонеты уже который век личнуА стражу набирают в Северной Тьянгале, а выросший у эйджи - считай, трижды всем чужой.
Правда, если уж людское море Города подмывает с краев духовную крепость Тьянга-тауна, и - стыд нам, правоверные масоны! - нет-нет да оторвет какого-нибудь слабодушного и повергнет в гибельную пропасть идолослужения И-К-Б, или обольстит его греховной новизной голокожая эйджа, то одинокому наемнику стократ тяжелей соблюсти себя в строгости и чистоте вдали от пастырского слова, от пречистого зерцала и от единоверческой общины. В духовной семье, в благочестии и благоговении рос Дэччан ми-Амир ди-Кудун Элгэр-Фафади, а из армии вернулся гордецом и наглецом, отзываясь, будто пес, только на кличку канго, и, не посовещавшись с пресвитером, нанялся в охранники к господину Калвичу на Яунге. Было вздохнула родня с облегчением - хотя и своеволен, а богу Воинов послушен, выбрал в кормильцы не язычника, но наследника древней масонской семьи - однако на службе спознался Дэччан с лжепророком Энриком и пришел домой весь в деньгах и во грехе, горласто напевая "Друг свят, а я чист!". Его в одном фильме с Энриком снимали, его вся Ангуда на руках носила, а греха, мол, в этом нет, потому что его лже-бог Друг не запрещает своим "верным" почитать других богов. И с этакими-то ядовитыми речами пошел Джанго по Тьянга-тауну, всюду славя Друга! И воспретить ему некому!.. Поистине мир клонится к закату, и не далеки Последний День и Час Воздаяния, раз даже сам Калвич решил Энрика спонсировать. Что После этого сказать о несмышленой детворе? Есть ей у кого греху учиться! Одеваются нынче детишки в срамные, узенькие эйджинские брючки, носят зарукавья по-туански, пояса по-форски и бусы точь-в-точь как у хэйранских жаб-людоедов, смотрят бесстыжий сериал "Гладкая шерстка" (кто его ввез с Яунге? кто позволил?), а поют песни, сложенные на ТуаТоу, в районе Буолиа, где наемники со всех миров стерегут каторжников и мутантов. Чему там можно научиться? Ясно, что бесчестью.
Вот и сегодняшний день служит посрамлению масонства. Габар ми-Гахун ди-Дагос Яшан-Товияль, милостиво прощенный обворованным им эйджи, идет в школу, а его с раннего утра стерегут телевизионные и газетные хищники, и среди них - главный юрод, глумливый насмешник и пакостный шут Отто Луни с 17-го канала. Ишь как зыркает, как лыбится! Чует поживу. А самые отчаянные сорванцы перед его камерами скачут, как куклы на нитках, визжа разухабистую песню территориальных стражников Буолиа: