— На этот раз обходных маневров не будет. Через несколько дней делаем Прыжок, и там два-три дня — и Аврора.
— А зачем вам ехать. на Аврору, Диджи?
— Я мог бы сказать, что просто из вежливости, но в действительности я хотел бы воспользоваться случаем объяснить вашему Председателю или хотя бы кому-то из его подчиненных, что произошло на Солярии.
— Разве они этого не знают?
— В основном, знают. Они перехватывают наши сообщения, как и мы делаем в обратной ситуации. Однако, они могут сделать неправильные выводы, и в этом случае я хотел бы их поправить.
— Каков же правильный вывод?
— Как вы знаете, надзиратели на Солярии обучены считать особу человеком лишь а том случае, если она говорит по-соляриански. Это означает, что не только поселенцы, но и все космониты-несоляриане не считаются людьми. Точнее говоря, аврорцы, высадившиеся на Солярии, не были сочтены людьми.
Глэдия широко раскрыла глаза.
— Невероятно! Соляриане не стали бы программировать надзирателей относиться к аврорцам также, как к вам.
— Не стали бы? Они уже уничтожили аврорский корабль. Вы знаете об этом?
— Нет, я не знала.
— Уверяю вас, что это так. Аврорский корабль приземлился примерно в тоже время, что и мы. Мы улетели, а они — нет. Знаете ли, у нас были вы, а у них — нет. Отсюда возможен вывод, что Аврора не может автоматически считать союзниками другие Внешние Миры. При необходимости каждый Внешний Мир будет сам по себе.
Глэдия затрясла головой:
— Нельзя так обобщать. Возможно, солярианам трудно было заставить надзирателей реагировать благоприятно на пятьдесят акцентов и неблагоприятно на все остальные, легче приучить их к одному акценту. Соляриане считали, что никто из Внешних Миров не высадится на их планете, когда она будет покинута.
— Да, я уверен, что аврорское руководство согласится с этим, поскольку людям всегда легче сделать приятный вывод. Но я хочу показать им также и возможность неприятного вывода, и пусть им станет действительно неуютно. Простите мое самомнение, но, по-моему, никто не сделает это лучше меня, и, следовательно, именно я должен ехать на Аврору.
Глэдия как бы разрывалась. Она не хотела быть космониткой, она хотела быть человеком и забыть о том, что она называла «несущественными различиями». Но когда ДЖ с явным удовлетворением говорил о том, как он поставит Аврору в унизительное положение, она почувствовала себя все-таки космониткой.
— Я думаю, что Поселенческие Миры тоже имеют свои особенности. Разве не каждый из них сам по себе?
ДЖ покачал головой:
— Вам может показаться, что это именно так, и я не удивлюсь, если каждый поселенец и его мир иногда ставит свои интересы выше общего блага, но у нас есть то, чего не хватает космонитам.
— А именно? Большее благородство?
— Конечно, нет. Мы не более благородны, чем космониты, но у нас есть Земля. Это наш мир. Каждый поселенец посещает его по возможности часто. Каждый поселенец знает, что есть большой развитый мир с невероятно богатой историей, по культурен экологической сложности отличающийся оттого мира, к которому принадлежит поселенец. Поселенческие Миры могут ссориться друге другом, но ссора не может кончиться насилием или разрывом отношений, потому что Земное правительство немедленно призовет их к порядку, а решения Земли достаточны и не обсуждаются. Вот наши три преимущества, мадам Глэдия: отсутствие роботов, позволяющее нам строить новые миры своими руками, быстрая смена поколений, дающая постоянную перемену, и, самое главное, Земля, дающая нам центральный стержень.
— Но космониты… — начала было Глэдия.
Она замолчала. ДЖ улыбнулся с легкой горечью:
— Вы хотели сказать, что космониты тоже потомки землян, и Земля тоже их планета? Фактически правильно, но психологически неверно. Космониты сделали все, что могли, чтобы отказаться от своего наследства. Они не признают себя выходцами с Земли. Будь я мистиком, я бы сказал, что космониты, оторвавшись от своих корней, долго не просуществуют. Но я не мистик, поэтому не выражусь в такой форме, но все равно они долго не просуществуют, я уверен.
Он помолчал, и добавил с некоторым смущением, как бы осознав, что его экзальтация задела Глэдию за живое:
— Пожалуйста, думайте о себе как о человеке, а не как о космоните, и я буду думать о себе как о человеке, а не како поселенце. Человечество выживет то ли в виде поселенцев, то ли в виде космонитов, то ли тех и других вместе. Я думаю, что в виде поселенцев, но может, я и ошибаюсь.