Глэдия задумчиво посмотрела вокруг с маленького балкона.
— Как много домов!
— Это верно. Они тянутся во всех направлениях на много километров, и вверх, и вниз тоже. Это ведь не просто Город, как на Авроре или Бейлимире. Это Город с заглавной буквы. Города существуют только на Земле.
— Стальные пещеры, я знаю. Ведь мы под землей, верно?
— Да. Должен сказать, что я и сам не сразу привык к этим вещам, когда впервые приехал на Землю. Куда ни пойдешь, везде полно народу, всюду мягкое освещение, похожее на солнечное, но солнца нет, и даже не знаешь, светит ли оно наверху, или закрыто тучами, или вообще мир погружен в ночь.
— Это делает Город замкнутым. Люди дышат одним и тем же воздухом.
— Но ведь так и в любом мире.
— Не так.
Она принюхалась:
— Пахнет.
— Все планеты пахнут. Даже Города на Земле пахнут по-разному. Ты привыкнешь.
— Как люди не задыхаются?
— Хорошая вентиляция.
— А если она сломается?
— Этого никогда не бывает.
Глэдия снова огляделась.
— Кажется, у всех домов балконы.
— Это признак статуса. У очень немногих людей квартиры имеют окна и, кто их имеет, хочет пользоваться этим преимуществом.
Глэдия поежилась:
— Ужасно! А как называется этот Город?
— Нью-Йорк, главный Город, но не самый большой. На этом континенте самые большие Мехико и Лос-Анджелес, а на других континентах есть Города больше Нью-Йорка.
— Но почему же Нью-Йорк главный?
— По обычной причине: здесь помещается Планетарное Правительство, Объединенные Нации.
— Нации? Земля была разъединена на несколько независимых политических единиц, верно?
— Верно. На десятки. Но это было до гиперкосмических путешествий. А название осталось. Это как раз и удивительно на Земле. Застывшая история. Все остальные миры новые и темные. Только Земля — человечество в своей сути.
Д.Ж. сказал это тихим шепотом и ушел в комнату. Комната была невелика и очень скудно обставлена.
— А почему никого нет? — разочарованно спросила Глэдия.
ДЖ. засмеялся:
— Не огорчайся, дорогая. Если ты хочешь парадов и внимания, то все будет. Просто я попросил оставить нас одних на некоторое время. Хочется немного мира и покоя, думаю и тебе тоже. Что касается моих людей, то они ухаживают за кораблем, чистят его, возобновляют запасы, следуют своим привязанностям.
— А, женщины?
— Нет я не это имел ввиду, хотя женщины тоже сыграют свою роль, но позже. Под привязанностью я подразумевал, что Земля все еще имеет религии, и это приятно людям. Во всяком случае, здесь, на Земле. Здесь они как-то больше значат.
— Ну-ну, — несколько пренебрежительно сказала Глэдия. — Застывшая история; как ты думаешь, мы можем выйти и немного пройтись?
— Послушай моего совета, Глэдия, не лезь сразу в такие дела. Их у тебя будет в избытке, когда начнутся церемонии.
— Но это все будет официально. Мы не сможем избежать их?
— Никаких шансов. Поскольку ты настойчиво стремилась стать героиней Бейлимира, ты также будешь ею и на Земле. Но церемонии в конце концов кончатся, и когда ты отдохнешь от них, мы получим гида и на самом деле посмотрим Город.
— У меня будут какие-нибудь затруднения взять с собой роботов?
Она показала на роботов, которые стояли в другом конце комнаты.
— Я обходилась без них, когда была с тобой на корабле, но если я окажусь в толпе чужих людей, я буду чувствовать себя в большей безопасности, если мор роботы будут со мной.
— Насчет Дэниела нет проблем. Он и сам герой. Он был партнером предка и может сойти за человека, а Жискар — явный робот, и в теории не должен допускаться в пределы Города, но в данном случае было сделано исключение, и я надеюсь, что так будет и в дальнейшем. В какой-то мере плохо, что мы должны ждать здесь и не можем выйти.
— Ты хочешь сказать, что меня пока нельзя выставлять на весь этот шум?
— Нет, я имею в виду общественные парки и дороги. Я должен был бы провести тебя по коридорам этого здания. Они тянутся буквально на километры, а ведь они составляют лишь мелкую часть Города. Здесь магазины, столовые, места для развлечений, туалеты, лифты, переходы и прочее. На одном этаже одного дома в одном Городе на Земле больше цвета и разнообразия, чем во всем поселенческом городе или в целом Внешнем Мире.
— Тут, наверное, легко заблудиться.