Если принять тот факт, что люди научились манипулировать гиперпространством, не пониманием они манипулируют, то эффект ясен. Только что корабль был в микропарсеках от Земли, а в следующий момент он в микропарсеках от Авроры.
В идеале, прыжок занимает нуль времени, в буквальном смысле нуль, и если все происходит гладко, никаких физиологических ощущений нет и не может быть.
Физики, однако, утверждают, что идеальная гладкость требует бесконечной энергии, и поэтому всегда бывает «эффективное время», не полностью равное нулю.
От этого и происходит странное и в сущности безвредное ощущение инверсии.
Внезапно осознав, что он очень далеко от Земли и очень близко к Авроре, Бейли загорелся желанием увидеть Внешний Мир.
Частично это было желанием увидеть живых людей, а частично — естественным любопытством увидеть то, что заполняло его мысли после просмотра книгофильмов.
Как раз в это время вошел Жискар с едой — скажем, ленчем — и сказал:
— Мы приближаемся к Авроре, сэр, но вам нельзя наблюдать это из рубки. Да и сейчас все равно ничего не видно. Только через несколько дней мы подойдем к Авроре достаточно близко, чтобы увидеть какие-либо детали.
Подумав, он добавил:
— Но вам нельзя будет наблюдать из рубки и тогда.
Бейли растерялся. Видимо, предполагали, что он захочет наблюдать приближение и посадку, и запросто пресекли это желание. Его присутствие как зрителя было нежелательно.
— Прекрасно, Жискар, — ответил он.
Робот вышел.
Бейли сумрачно посмотрел ему вслед.
Сколько еще ограничений наложат на него?
Успешное выполнение его задачи и так маловероятно, и кто знает, сколько еще разных способов придумают аврорцы, чтобы сделать это выполнение вообще невозможным.
Глава 3
Жискар
Бейли повернулся и сказал Дэниелу:
— Дэниел, мне уже надоело быть здесь пленником. Аврорцы на корабле боятся меня как источника заразы. Это чистое заблуждение. Меня же обрабатывали.
— Вас просили оставаться в своей каюте не потому, что аврорцы боятся.
— Да? А почему же?
— Может быть, вы помните: когда мы впервые встретились здесь, вы спросили, зачем меня послали эскортировать вас; я ответил — во-первых, для того, чтобы у вас здесь было что-то знакомое, вроде опоры, а во-вторых, потому что мне это было приятно. Наш разговор прервал Жискар, принесший книгофильмы, а потом мы погрузились в дискуссию о роботоубийстве.
— Да-да, но вы мне не сказали о третьей причине. Какова же она?
— Ну, коллега Илайдж, просто я могу защитить вас.
— От кого?
— Инцидент, который мы договорились называть роботоубийством, всколыхнул необычные страсти. Вас вызвали на Аврору, чтобы доказать невиновность доктора Фастольфа. А гиперволновой фильм…
— О, дьявол, Дэниел, — в ярости воскликнул Бейли, — эту штуку видели и на Авроре?
— Его видели все Внешние Миры. Это была самая популярная программа, и она ясно показала, что вы совершенно исключительный следователь.
— Так что тот, кто стоит за роботоубийством, возможно, испытывает преувеличенный страх передо мной и может пойти на риск — предупредить мое появление и убить меня?
— Доктор Фастольф, — спокойно сказал Дэниел, — полностью убежден, что за роботоубийством никто не стоит, поскольку кроме него, никто не мог бы этого сделать. С точки зрения доктора Фастольфа, это была чистая случайность. Однако, есть люди, пытающиеся извлечь выгоду из нее, и в их интересах не допустить вас доказать, что это была именно случайность. Вот поэтому вас и нужно защищать.
Бейли быстро сделал несколько шагов вдоль стены и обратно, чтобы ускорить свои мыслительные процессы посредством движения. Он почему-то вовсе не чувствовал никакой грозящей лично ему опасности.
— Дэниел, много ли на Авроре человекоподобных роботов?
— Вы имеете в виду сейчас, когда Джандер более не функционирует?
— Да, с тех пор как Джандер умер.
— Один, коллега Илайдж.
Бейли ошеломленно уставился на Дэниела и беззвучно повторил:
— Один? Значит, вы единственный человекоподобный робот на Авроре?
— И в любом другом мире. Я думал, что вы знаете это. Я был прототипом, затем был сконструирован Джандер, после чего доктор Фастольф отказался конструировать, а больше никто не умеет.
— Но в таком случае, если из двух таких роботов одного убили, разве доктор Фастольф не думает, что и вы, Дэниел, в опасности?