— Я уверен, доктор Фастольф, что вы понимаете: мой провал будет ударом по Земле.
— Прекрасно понимаю. Я решил предупредить ваш провал, поверьте мне.
— Я верю. Кроме того, мой провал здесь по каким бы то ни было причинам будет также моим личным и служебным крушением на Земле.
Фастольф повернулся на сиденье и ошеломленно посмотрел на Бейли.
— Серьезно? Это же незаконно!
Бейли пожал плечами:
— Согласен, но так будет. Я буду самой подходящей мишенью для отчаявшегося земного правительства.
— Но я не имел этого в виду, когда приглашал вас, мистер Бейли. Вы можете быть уверены, что я сделаю все, что в моих силах. Хотя, по совести говоря, я мало что смогу, если мы потерпим провал.
Он опустил глаза.
— Я это знаю, — угрюмо сказал Бейли.
Он откинулся на мягкую спинку сиденья и закрыл глаза. Кар чуть-чуть покачивался, но Бейли не спал: он крепко задумался.
Бейли не пришлось соприкоснуться с внешней средой и в конце своего путешествия. Выйдя из машины, он оказался в подземном гараже, откуда поднялся в маленьком лифте на поверхностный уровень.
Его ввели в залитую дневным солнцем комнату, так что ему пришлось пройти под прямыми лучами солнца, и он слегка поежился. Фастольф заметил это.
— Стекла прозрачные, но их можно затемнить. Я сейчас это сделаю, если желаете. Вообще-то я должен был сам подумать об этом.
— Не нужно, — ворчливо сказал Бейли. Я сяду спиной к окнам. Надо привыкать.
— Как хотите. Но сразу же дайте мне знать, если вам станет неприятно, мистер Бейли. Сейчас в этой части Авроры позднее утро. Я не знаю, какого личного времени вы придерживались на корабле. Если вы уже очень давно проснулись, то, может быть, хотите спать, и это можно устроить. Если же вы хотите есть, то я приглашаю вас на ленч.
— По моему личному времени последнее будет как раз кстати.
— Прекрасно. Напомню вам, что наш день примерно на семь процентов короче земного. Это не должно вызвать у вас нарушения биоритмов, но если это случится, мы постараемся приноровиться к вам.
— Спасибо.
— И, наконец… я мало представляю, какую пищу вы предпочитаете.
— Я ем все, что мне дают.
— Тем не менее, если что-нибудь покажется вам невкусным, я не обижусь.
— Спасибо.
— Вы не против, чтобы Дэниел и Жискар присоединились к нам?
— Они тоже будут есть?
Бейли улыбнулся.
Фастольф не улыбнулся в ответ и сказал серьезно:
— Нет, но я хочу, чтобы они все время были с вами.
— Опять опасность? Даже здесь?
Вошел робот.
— Сэр, ленч подан.
Фастольф кивнул:
— Прекрасно, Фэбер. Через несколько минут мы сядем за стол.
— У вас много роботов? — спросил Бейли.
— Совсем немного. Мы не соляриане, чтобы иметь десять тысяч роботов на одного человека, но у меня их количество выше среднего — пятьдесят семь. Дом большой, он служит мне и офисом и мастерской. Кроме того, моя жена, когда она у меня есть, тоже должна иметь достаточно места в другом крыле, чтобы быть вдали от моей работы, расположенные там помещения обслуживаются другим штатом прислуги.
— Ну, из пятидесяти семи роботов, я думаю, вы можете выделить этих двух. В таком случае я чувствую себя менее виноватым, что вы послали Дэниела и Жискара за мной на Землю.
— Уверяю вас, это не был случайный выбор, мистер Бейли. Жискар — мой мажордом и моя правая рука. Он был со мной с тех пор, как я стал взрослым.
— Однако вы послали его за мной. Я польщен.
— Это мера вашей значимости, мистер Бейли. Жискар — самый надежный из моих роботов, сильный и крепкий.
Глаза Бейли стрельнули по Дэниелу, и Фастольф добавил:
— Я не включаю в эти расчеты своего друга Дэниела. Он не слуга, а достижение, которым я бесконечно горд. Он первый этого класса. В то время, как доктор Сартон был его дизайнером и моделью, человеком, которого…
Он сделал деликатную паузу, но Бейли быстро кивнул и сказал:
— Я понимаю.
Ему не требовалось конца фразы со ссылкой на убийство Сартона на Земле.
— В то время, как Сартон следил за тем, чтобы конструкция отвечала всем требованиям современности, — продолжал Фастольф, — я вел теоретические расчеты, чтобы Дэниел получился как человек.
Он улыбнулся Дэниелу, который благодарно поклонился.
— Но был еще и Джандер, — сказал Бейли.
— Да.
Фастольф покачал головой и опустил глаза.
— Я, наверное, должен был оставить его у себя, как Дэниела. Но он был вторым моим человекоподобным роботом, а это уже другое дело. Дэниел мой первенец, так сказать.