– Но почему вы хотите это сделать?
– Я уже сказал тебе, что подчиняюсь своему долгу.
– Сэр, я не могу не подчиниться Законам. А вы своим? Прошу вас…
– Я могу пренебречь своим долгом, но не хочу, а это, Жискар, особо сильное побуждение.
Наступило молчание, потом Жискар сказал:
– Вам повредит, если я уговорю вас не выходить на открытое место?
– В той мере, в какой я тогда буду сожалеть, что не выполнил свой долг.
– А это вреднее неприятных ощущений, которые могут возникнуть у вас на открытом месте?
– Гораздо вреднее.
– Благодарю вас, сэр, за объяснение, – сказал Жискар, и Бейли почудилось удовлетворение на невыразительном лице робота. (Человеческая склонность к индивидуализации неукротима!)
Жискар отступил назад, и тут Фастольф сказал:
– Это было очень интересно, мистер Бейли. Жискару понадобились пояснения, прежде чем он разобрался, как согласовать реакцию позитронного потенциала с Тремя Законами, а вернее, как эти потенциалы должны среагировать в таких условиях. Теперь он знает, как себя вести.
– Я заметил, что Дэниел вопросов не задавал, – сказал Бейли.
– Дэниел знает вас. Он был с вами на Земле и на Солярии… Так пойдемте. Не будем спешить. Будьте осторожны, и если вам захочется подождать, отдохнуть или даже повернуть обратно, надеюсь, вы мне немедленно скажете.
– Хорошо. Но в чем цель этой прогулки? Раз вы опасаетесь, что я почувствую себя дурно, вы предложили совершить ее не просто так.
– Конечно, – ответил Фастольф. – Я подумал, что вы хотите увидеть парализованное тело Джендера.
– Да, чтобы выполнить все формальности. Но полагаю, мне это ничего не даст.
– Я тоже так считаю, но, кроме того, вы сможете задать вопросы лицу, в чьем временном владении находился Джендер в момент трагедии. Полагаю, вы захотите поговорить об этом еще с одним человеком, кроме меня.
22
Фастольф медленно пошел вперед, сорвал лист с какого-то куста, сложил его пополам и сунул а рот.
Бейли посмотрел на него с любопытством, недоумевая, что космониты, трепеща перед инфекцией, способны жевать что-то не обработанное, не приготовленное и даже не мытое. Тут он припомнил, что на Авроре нет (абсолютно нет?) патогенных микроорганизмов, но все равно почувствовал отвращение. Но отвращение ведь не требует рационального обоснования, подумал он виновато… И внезапно почувствовал, что готов простить космонитам их отношение к землянам.
Он спохватился. Это же совсем другое! Речь идет о людях!
Жискар прошел вперед, сворачивая вправо. Дэниел шел сзади левее. Оранжевое солнце Авроры (Бейли перестал замечать его оранжевость) чуть грело его спину, а не пекло, как земное Солнце летом. (Но какое время года сейчас в этой части Авроры и вообще какой тут климат?)
Трава или… (но растительность очень напоминала траву) была более жесткой и пружинящей, чем ему помнилась земная, а почва казалась очень твердой, словно тут давно не выпадал дождь.
Теперь они направлялись прямо к дому впереди – видимо, дому квазивладельца Джендера.
Бейли услышал, как справа в траве прошуршало какое-то животное, на дереве позади громко чирикнула птица, а вокруг неясно где раздавался стрекот насекомых. А ведь предки всех них, подумал Бейли, когда-то жили на Земле. Откуда им знать, что этот участочек почвы не был для них исконным, уходящим назад во тьму времен. Ведь даже деревья и трава происходят от деревьев и травы, которые росли на Земле.
Только люди могли жить в этом мире и сознавать, что они – не его аборигены, а происходят от землян. Но сознают ли это космониты или попросту выкинули из головы? Не наступит ли время, когда они прочно об этом забудут? Когда не будут знать, с какого мира происходят и даже что такой мир вообще существовал?
– Доктор Фастольф! – сказал он внезапно, отчасти для того, чтобы отвлечься от мыслей, которые становились все тягостнее. – Вы все еще не сообщили мне свой мотив уничтожения Джендера.
– Вы совершенно правы. Не сообщил. А как, по-вашему, мистер Бейли, для чего я потратил столько трудов, чтобы создать теоретическую основу позитронного мозга человекоподобных роботов?
– Не знаю.
– А вы подумайте. Задача заключается в том, чтобы создать мозг для робота, настолько близкий к человеческому, насколько возможно, а это, видимо, потребует определенного вторжения в поэтическую… – Он умолк, и его легкая улыбка превратилась в веселую усмешку. – Знаете, некоторых моих коллег шокирует, когда я говорю им, что вывод, если он поэтически не сбалансирован, не может быть верным научно. Они говорят, что не понимают, при чем тут поэзия.