– И мы должны ждать?
– А что еще остается?
– Существует такая вещь, как психозонд.
Бейли некоторое время смотрел на Фастальфа.
– Я слышал о нем, но на Земле в полицейской работе им не пользуются.
– Но мы не на Земле, мистер Бейли.
– Это может повредить мозг. Правильно?
– В умелых руках – не обязательно.
– Но возможно, – сказал Бейли. – Насколько мне известно, на Авроре применяют это лишь в крайнем случае. Человек должен быть виноватым в тяжком преступлении или…
– Да, мистер Бейли, но это относится к аврорцам, а вы не аврорец.
– Вы хотите сказать, что с землянином можно обращаться как с нечеловеком?
Фастальф улыбнулся и развел руками.
– Послушайте, мистер Бейли. Вчера вы предлагали решить проблему, поставив Глэдис в ужасное и трагическое положение; я хотел бы знать, пойдете ли вы на то, чтобы рискнуть собой?
Бейли с минуту молчал, а затем сказал изменившимся голосом:
– Вчера я был неправ и признал это. Что же касается этого дела, то нет уверенности, что моя полусонная мысль имела какое-то решение проблемы. Она могла быть чистой фантазией, алогичной бессмыслицей. А могло и вообще не быть никакой мысли. Считаете ли вы разумным ради такой маловероятной цели рискнуть повреждением моего мозга, от которого зависит, как вы сами говорили, решение вашего дела?
Фастальф кивнул.
– Вы красноречиво защищаетесь, но я говорил не всерьез.
– Спасибо.
– Ну, что будем делать сейчас?
– Первым делом я хотел бы еще раз поговорить с Глэдис. Нужно осветить некоторые пункты.
– Вы могли бы сделать это вчера.
– Мог бы, но их больше, чем я мог правильно усвоить вчера, и кое-что от меня ускользнуло. Я следователь, а не неутомимый компьютер.
– Да я сказал не в смысле порицания. Просто мне неприятно, когда Глэдис тревожат зря. Судя по тому, что вы вчера мне говорили, Глэдис в состоянии глубокой депрессии.
– Без сомнения. Но она страстно желает знать, кто убил Джандера. И это вполне понятно. Я уверен, что она захочет помочь мне. И я также хочу поговорить с другой особой.
– С кем?
– С вашей дочерью Василией.
– Это еще зачем?
– Она роботехник. Я хотел бы поговорить не только с вами, но и с другим роботехником.
– Я не желаю этого, мистер Бейли.
Завтрак был окончен, и Бейли встал.
– Доктор Фастальф, еще раз напоминаю вам, что я здесь по вашему приглашению. У меня нет здесь официальной власти для полицейской работы. Я не имею связи с аврорскими властями. Единственный шанс для меня увидеть дно этого злосчастного дела – надежда, что разные люди добровольно захотят сотрудничать со мной и ответить на мои вопросы. Если вы будете останавливать меня в моих поисках, то ясно, что я не сдвинусь с мертвой точки. Это будет плохо для вас и для Земли, поэтому я требую, чтобы вы не вставали мне поперек дороги. Если вы сделаете возможным для меня интервью с теми, с кем я хочу, или хотя бы попытаетесь сделать это возможным, люди на Авроре наверняка увидят в этом признак вашей невиновности. И наоборот, если вы станете препятствовать моему расследованию, не сочтут ли они, что вы виновны и боитесь разоблачения?
Фастальф сказал с плохо скрываемым раздражением:
– Я понимаю это. Но почему обязательно Василия? Есть и другие роботехники.
– Она ваша дочь. Она знает вас. Она может иметь точное мнение насчет вашей возможности уничтожить робота. Поскольку она член Роботехнического Института и на стороне ваших политических врагов, любое ее благоприятное мнение может быть убедительным.
– А если она выскажется против меня?
– Тогда и посмотрим. Так вы попросите ее принять меня?
– Я сделаю вам одолжение, – покорно сказал Фастальф, – но вы напрасно думаете, что я легко уговорю ее встретиться с вами. Она может быть очень занята – или так скажет. А может, ее и нет на Авроре. Может, она не захочет впутываться в это дело. Я объяснял вам вчера, что у нее есть – как она думает – причины относиться ко мне враждебно, поэтому на мою просьбу принять вас она может ответить отказом просто из нерасположения ко мне.
– Но вы все-таки попробуйте, доктор Фастальф.
Фастальф вздохнул.
– Попытаюсь, пока вы будете у Глэдис. Вы, наверное, хотите видеть ее лично? А то я мог бы устроить свидание по трехмерке. Изображение достаточно высокого качества, вы даже не заметите, что это не личное присутствие.
– Я знаю. Но Глэдис солярианка, и у нее неприятные ассоциации с трехмерным изображением. Да и в любом случае, я считаю, личное свидание дает добавочную эффективность. Ситуация настолько деликатна, а затруднений так много, что я хотел бы получить эту добавочную эффективность.