— А вы не верите, что я тоже мужик? — разозлился я и, распахнув дверь, решительно вышел на крыльцо.
Широкоплечий Фёдор с двумя помощниками правили частокол. Действовали слаженно и быстро — один, опираясь плечом, выправлял очередной столбик, другой ставил подпорку, третий забивал в землю клин, чтобы подпорка не сползла. И тут же брались за следующий столбик. И подпорки, и клинья были заготовлены в достаточном количестве, из чего было понятно: тут всегда готовы восстановить частокол. Можно сказать, в любых условиях.
Получалось, люди здесь практически живут на военном положении.
Чуть дальше под навесом около уличной летней печи, из трубы которой уже валил густой дым, возились женщины.
Печь была нормальная, как в деревенских домах. Поддувало, топка. Наверху чугунная плита с кольцами. Позади дымоход — он поднимался выше навеса.
Сейчас кольца были сдвинуты, в отверстии стоял казан литра на три-четыре, закрытый крышкой. А женщины без излишней суеты, но и не теряя времени даром, подносили дрова, следили за огнём и за маслом.
Я с удивлением посмотрел на казан. Что-то объём маловат, чтобы поливать врага раскалённым маслом… Или его как-то иначе использовать собираются?
Кстати, аромат разогретого масла уже вполне себе ощущался. Причём, именно разогретого, а не горелого.
Ворота были уже закрыты и установлены мощные задвижки. А Савелий с белобрысым пацаном Миколой тащили к воротам приспособление, напоминающее строительные леса.
Я, недолго думая, подскочил к ним и начал помогать. И поначалу приложил слишком большое усилие, из-за чего чуть не опрокинул конструкцию. От неожиданности остановился.
Савелий строго глянул на меня и промолчал.
Зато Микола не сдержался:
— Что ж вы так толкаете, Владимир Дмитриевич?! Так ведь все наши старания насмарку пойдут!
— Микола, цыть! — оборвал его Савелий. И добавил, обращаясь уже ко мне: — Не спешите, барин, давайте по чуть-чуть.
Я кивнул и скорректировал свои усилия.
Но не успели мы приставить конструкцию к воротам, как с той стороны в ворота ударили. Конструкция задрожала.
— Микола, чего стоишь истуканом, — закричал Савелий. — Крепи, давай!
И пацан, моментально взлетев наверх, накинул на столбики конструкции специальные петли, приделанные к столбикам ворот.
Он ещё не закончил, а наверх уже заскочили вооружённые рогатинами воины в лёгких кожаных доспехах.
Как только Микола накинул последнюю петлю, конструкция волшебным образом протянулась вдоль всего частокола. И защитники, запрыгивая около ворот, начали разбегаться по ней в разные стороны, вставая по периметру. И как-то защитников мне показалось больше, чем было народу в избе. Сильно больше.
Я остановился, разинув рот. И тут же получил тычок в бок от пробегающего мимо мужика с копьём.
— Барин, не стой на пути! — крикнул он. — Коли уж пришёл помогать, так надевай доспех, бери рогатину и дуй наверх!
— А где взять доспех и рогатину? — спросил я у мужика, но он уже заскочил наверх.
Зато под руку попался Микола…
Пацан принёс мне тяжёлую куртку из толстой грубой кожи, помог надеть её прямо поверх кадетской формы и застегнуть ремешки.
Он помогал мне и, как ни странно, в его взгляде я видел зависть. Но заморачиваться его мотивами я не стал.
Куртка была с чужого плеча, великовата мне, но в непрекращающийся дождь в ней было намного комфортнее, чем просто в кадетской форме.
Надев куртку, я оглянулся в поисках рогатины и увидел их с десяток, составленных пирамидкой. Выбрал одну. Примерно двухметровую, с широким ланцетовидным обоюдоострым лезвием сантиметров сорок-пятьдесят, с крестовой поперечиной внизу лезвия, и древком, обмотанным полоской кожи. Примерился. Н-да, тяжёлая. Не карабин. Ну да ладно! И кинулся к воротам. По пути чуть не сбил девчонку с ковшиком кипящего масла.
Не знаю, чьё шипение было сильнее — расплескавшегося под дождём масла или девчонки.
— Осторожно! — заорала она. — Сожгу ведь!
Я отступил назад, пропуская её и столкнулся спиной с мужиком. Он с напарником нёс носилки с камнями.
Это столкновение стало последней каплей.
— Твою мать! — выругался я и по новой оглядел двор или площадь. Ну или как оно там внутри частокола называется.
Все были заняты делом. Каждый выполнял свою работу.
Те, что были внизу, подносили верхним камни, масло, стрелы… А те, что наверху, –кололи и рубили рогатинами врагов за частоколом, не позволяя им залезть на стену. Рядом пращники метали камни. И лучники… Они макали в горячее масло обмотанные тряпкой наконечники стрел и стреляли в нападающих. Не поджигая масло! Просто макали и стреляли.
Это было так странно. И я сейчас не про то, что незнакомое оружие… Я конкретно про стрелы! То, что с ними делали, не укладывалось в мою картину мира. До тех пор, пока я не увидел, как давешний седобородый дедок — дед Радим, прежде чем позволить стрелкам обмакнуть в раскалённое масло стрелы, что-то сунул в ковш с маслом и прошептал. Масло на миг засияло, и стрелки начали быстро макать стрелы и стрелять.