Нет, мне не было их жалко! И муками совести я не мучился! Но сейчас, видя своих бывших противников не в горячке боя, а на больничной койке в беспомощном состоянии, я лишь укрепился в мысли, что мне нужно больше внимания уделять своему развитию.
Граф Суворов, к счастью, не успел меня заметить — как только я понял, что это не Степан, так сразу же закрыл дверь.
Не хватало ещё и от графа выслушивать идиотские предположения, что я пришёл именно к нему с единственной целью — позлорадствовать.
Хотя, если честно, я был рад, что не я лежу на больничной койке — ненавижу состояние беспомощности!
Третья дверь была наконец-то та, которая мне нужна.
Я немного приоткрыл её и заглянул в щелку. И лишь увидев Степана, распахнул на всю катушку.
Степан ходил из угла в угол. Его сломанная рука была зафиксирована и висела на перевязи. И он нянчил её, по-видимому, испытывая сильные боли.
— Привет! — поздоровался я, заходя в палату.
Степан тут же кинулся мне навстречу и из него посыпалось, как из рога изобилия:
— Привет! Я думал вас не запустят! Моих телохранителей выставили и не пускают! Я тут один! Это чёрт знает что!
— Да как же могут меня не пустить? — деланно удивился я.
И Степан засмеялся:
— Как же я рад вам, ребята!
— А как мы тебе рады! — воскликнул Глеб.
— Ты как тут? — вклинилась Анастасия. — Кормят нормально?
— Нормально! — засмеялся Степан.
А я понял, что обед-то я пропустил! Пока проходил с Шаманом и потом слушал Сенину исповедь, ребята пообедали.
Ну что ж, теперь умнее буду! Буду сначала есть, а потом всё остальное…
— Когда тебя отпустят? — поинтересовался Данила.
И Степан нахмурился.
— Лекарь сказал, что все исцеляющие артефакты были переданы более тяжёлым больным — Вигандту и Суворову, — начал жаловаться Степан. — А так как я вполне себе могу передвигаться, то могу потерпеть… Я попросил разрешить связаться с отцом, чтобы он прислал лечащие артефакты или лекаря. Но мне заявили, что медблок при академии магии ни в чём не нуждается! Ну вот как так, а?
— И что, так и не разрешили вызвать родовых лекарей? — удивился Глеб.
Степан вздохнул и покачал головой.
— Парни вон попробовали возмутиться, так их вообще выгнали! — продолжил жаловаться он.
Я слушал его и мне это очень не нравилось.
Ну ладно, барона ещё можно считать тяжёлым больным, а вот граф Суворов был ранен не настолько сильно, я это точно знал!
Мне не понравилось ещё, когда его унесли с арены на носилках, вместо того чтобы ему самому идти. Но оказывается, это было только начало!
Что ж! Буду восстанавливать справедливость!
— Как выглядят эти самые лечащие артефакты? — спросил я.
Степан описал.
Выслушав его, я сказал:
— Сейчас принесу! — и вышел из палаты.
Глеб с Данилой и Василь с Сеней тут же отправились со мной. А девчонки окружили Степана и принялись сочувствовать ему за такое несправедливое к нему отношение.
По-хорошему можно было сходить за артефактами к Варваре Степановне — у неё наверняка есть что-то подходящее. Но это будет не то! Я хотел именно восстановления справедливости!
В общем, я, не раздумывая, отправился в палату графа Суворова. Благо, я точно знал, где эта палата находится.
Парни пошли за мной следом.
Когда я распахнул дверь и нагло ввалился в палату, граф Суворов аж подпрыгнул от неожиданности и сел в кровати.
— Ты?! — воскликнул он.
— Я, а что? — беспечно спросил я, оглядывая палату.
Она была намного комфортнее, чем у Степана.
Блин, во всех мирах власть имущие и богатеи имеют привилегии! Но мы все люди, мы одинаковые!
Я бы понял ещё, если бы вот этот молодой граф своим талантом и трудолюбием заслужил бы особое к себе отношение, но он просто пользовался положением своих родителей и всё! А потому…
— Что тебе здесь нужно? — раздражённо спросил граф Суворов.
— Сущие пустяки, — отмахнулся я, осматривая прикроватную тумбочку. — Не обращай внимание!
Выдвинув ящик, я наконец-то увидел лечащие артефакты — они просто лежали без дела в то время, как мой друг от боли нянчил сломанную руку.
Прикинув, сколько артефактов находится в выдвижном ящике, я, не глядя на охреневшего от моей наглости графа Суворова, отобрал половину.
— Да как ты смеешь! — встал с кровати молодой граф, когда я, прихватив артефакты, направился к входной двери.