Я уже выходил из своего закутка, когда услышал бормотание Валентина Демьяновича:
— Какая способность к регенерации! Непостижимо! Только бы без осложнений и побочных явлений… Надо бы ещё попробовать…
Но я уже вышел. И сразу же звуконепроницаемая ширма обрезала бормотание доктора. В результате я так и не узнал, чего там доктору надо было попробовать и, главное, зачем. Ну и ладно!
Не теряя времени, я отправился в палату Степана.
Ребята действительно ждали меня там. Все, включая и телохранителей Степана. Все они сидели кто на кровати, кто на стульях, кто на полу и негромко о чём-то разговаривали.
— Привет! — сказал я, открывая двери.
И ребята тут же повскакивали со своих мест мне навстречу.
И сразу посыпалось со всех сторон:
— Ты как?
— Как твоё самочувствие?
— Что сказал Валентин Демьянович, скоро выздоровеешь?
Пропустив предыдущие вопросы, я ответил на последний:
— Валентин Демьянович сказал, что я могу идти на лекцию. Только вечером должен вернуться в медблок.
— Ура! — закричали ребята и кинулись было меня обнимать.
Но Полина рявкнула:
— Стоять!
Я даже не представлял в ней такой силы. Но ребята остановились, замерли на месте. Как в детской игре: «Море волнуется раз».
— Вы что, хотите, снова Володе все кости переломать? — строго спросила Полина.
И ребята, смутившись, отошли от меня.
— Ты сказал, что можешь идти на занятия? — уточнила Анастасия.
— Да, — подтвердил я.
Анастасия кивнула и сказала строго:
— Тогда нам всем нужно идти на лекции!
И я вспомнил, что она вообще-то староста!
Получалось, что Анастасия не убежала на занятия, как и положено старосте, а ждала меня, чтобы узнать о моём самочувствии. И у меня в душе поднялся тёплый лучик благодарности.
А потому я поддержал её:
— Да, пойдёмте! Мы и так столько пропустили! А у нас впереди большой турнир!
— Точно! — подтвердил Глеб. — Мы же хотели успеть сдать по два переводных экзамена, чтобы подать заявку на турнир!
Судя по тому, что Степан поддержал Глеба и не стал задавать вопросов, ребята уже ввели его в курс дела. Что ж, тем лучше! Не нужно будет убеждать его помочь ребятам и натаскать их на сдачу экзамена.
Когда мы проходили мимо палат графа Суворова и барона Вигандта, я поневоле перевёл взгляд на двери, и Анастасия негромко сказала:
— Они ещё не выздоровели.
Я вздохнул. Анастасия расценила это по-своему.
— Аристократия, — сказала она. — Это масса ограничений, принципов и условностей. И в обстоятельствах, когда все обладают смертоносной силой, истинные аристократы должны особенно следить за соблюдением этикета. А также за своими словами. Они нарушили эти правила, за что и поплатились. Так что не вини себя, ты действовал честно. Несмотря ни на что.
Я кивнул, поневоле вспоминая это самое «несмотря ни на что». И напомнил себе при случае поговорить с Мо Сянем и расспросить его, как можно защититься от ментального воздействия.
Но пока я раздумывал, мы вышли на улицу и отправились в главный корпус, где по расписанию должна была быть у нас лекция.
Марта со Степаном пошли было с нами.
С одной стороны, это было хорошо — дополнительная защита не повредит. Но с другой, — это не честно по отношению к Марте и Степану. Потому что им тоже нужно учиться и сдавать экзамены.
А потому я остановился и спросил у них:
— Какие у вас сейчас занятия?
— Да мы с тобой пойдём, — начала было Марта, но я оборвал: — Ты, конечно, можешь стать вечной студенткой! Но это ли тебе нужно?
Марта смутилась.
И тогда Степан похлопал её по плечу и сказал:
— Ничего не поделаешь! Пойдём, друг мой Марта, грызть гранит науки!
Марта вздохнула и с неохотой отделилась от нашей компании.
И вскоре спины Марты, Степана и его телохранителей замелькали между деревьями.
Степан пытался оставить мне своих телохранителей, но я отказался. Его родители приставили их к нему, так что пусть они рядом со Степаном и будут.
Не знаю, то ли зелье Валентина Демьяновича так подействовало. А может и последние события. Ну или просто чувствовалось, что зима подходит к своему завершению, но мне как никогда хотелось жить!
Я втянул носом воздух. На улице пахло весной. Несмотря на то, что вокруг ещё лежал снег, весело чирикали воробьи, а солнышко пригревало так, будто и не февраль вовсе, а как минимум апрель.
Месяц в академии пролетел с такой скоростью, что я и оглянуться не успел!
И тем не менее, на лекцию я сейчас не спешил. Спокойно шёл по аллее и наслаждался присутствием друзей, чириканьем воробьёв, по-весеннему мягким снегом.