– Светлана Николаевна, Игорь Моисеевич, познакомьтесь, это Татьяна Георгиевна Мальцева, заведующая отделением обсервации, – тоном, более уместным на светском рауте, представил Родин коллегу своим клиентам. – И Александр Вячеславович Денисов, врач акушер-гинеколог, – добавил он так же вежливо, и субординацию соблюдя, и молодого доктора без лишней надобности не ткнув носом в его подвешенное состояние. Потому как врач-интерн – это уже не студент, но ещё и не врач. Но мало кто из «старослужащих» коллег упускает случай лишний раз публично скомандовать молодому: «Место!» Медицина – она сродни армии. Портянки, что правда, стирать не заставляют, но за пивом послать могут как с добрым утром. – Татьяна Георгиевна, это Светлана Николаевна и Игорь Моисеевич Лазаревы – биологические родители.
– Надо же, Моисеевич! – ехидно брякнула санитарка. И тут же следом удивлённо переспросила: – Какие родители?!
– А-а-а… – понимающе протянула акушерка и села, наконец, на стул.
– И Юлия Степанова, суррогатная мать, – продолжил Родин, оставив без ответа вопрос Зинаиды Тимофеевны.
– Я тебе потом расскажу! – осадила санитарку акушерка.
Та, явно обидевшись, схватилась за ведро и пошла им греметь, ворча себе под нос что-то явно не слишком печатное.
– Юлия Андреевна! – рявкнула суррогатная мать и снова скорчилась от схваточной боли.
– Юлия Андреевна, вы явно аггравируете, – ласково обратился к ней заведующий патологией. – Или, говоря проще, переигрываете… – Я вас предупреждал! – строго посмотрел он на биологических родителей. – Вы не передумали?
Те отрицательно замотали головами.
– А-а-а!!! Да что вы с ними разговариваете?! Делайте что-нибудь! Ублюдок – их, а больно – мне!
– Юлия Андреевна, если вы будете вести себя подобным образом, я немедленно дам вам наркоз и прооперирую!
– Не надо меня оперировать! Что же мне потом из-за них, – злобно сверкнула она глазами в биологических родителей, – своего рожать тоже кесаревым?! Своего настоящего первого ребёнка!
Интерн Денисов с удивлением посмотрел на Мальцеву. Та махнула рукой, мол, подробности потом. И едва удержала себя от жеста, понятного на всех языках – покрутить пальцем у виска.
– Переводите на второй этаж в семейный родзал, – сказала Татьяна Георгиевна акушерке.
– Показания к обсервации? – уточнила та.
– Кольпит! – поспешно выступил Сергей Станиславович. – И биологических родителей переоденьте. Они будут присутствовать. У них все справки имеются.
– Будут присутствовать?! – чуть не хором воскликнули акушерка приёмного и врач-интерн.
– А, я поняла! – радостно загремела шваброй из предбанника санитарка. – Биологические родители и суррогатная мать, я видала передачу по телевизору, там тёлки эти были, которых за деньги оплодотворяют, а они…
– Тимофеевна, мы все знаем, что ты у нас очень сообразительная! – Татьяна Георгиевна вытолкала санитарку обратно в предбанник. – Сергей Станиславович, если я вам больше не нужна, я пойду обратно в ординаторскую, у меня очень много работы! Да, очень много работы. Забирайте с собой Александра Вячеславовича и… И не разнесите мне семейный родзал!
Ровно через полчаса мрачный как туча Родин притащился в ординаторскую обсервационного отделения. В одной руке у него была история родов, в другой – бутылка коньяка.
– Я так, с кофе… Не напиваться, – он поставил бутылку на подоконник. – Хотя очень хочется, – он вздохнул. – Видал я идиотов, но таких…
– Всё в порядке? – номинально-сдержанно поинтересовалась Татьяна Георгиевна, взяв следующую историю из высившейся перед нею кипы.
– Первый период в самом начале, – уныло вздохнул Родин. – Я надеялся, что она поступит на дородовую подготовку, я отправлю этих кретинов домой, а сам… Так она рожать завелась. И теперь я их не то что отправить куда-то – с места сдвинуть не могу!
Татьяна Георгиевна никак не реагировала на тексты Родина.
– Намекаете на побыть в одиночестве? Не получится! – расхохотался Сергей Станиславович. – Ночные бдения в ординаторской существуют не для одиночества. Для одиночества, милая моя коллега, существуют наши тоскливые холостяцкие квартиры, в которые мы стараемся пореже попадать. Ну, то есть так складываются обстоятельства, что мы туда редко попадаем! – и он снова мрачно заухал.
Мрачность заведующему патологией совершенно не шла. Слишком он был для мрачности рыжий, и жизнерадостный, и…
– И вы думаете «Родин бабла срубить хочет, а я-то тут причём? Что ему ещё от меня надо, кроме любезно предоставленного семейного родзала в обход санэпидправил?»