— Татьяна Георгиевна, вы свободны сегодня вечером? — огорошил её папаша Сергея Ивановича. — Вы не замужем, я — вдовец…
— Откуда вы знаете, что я не замужем? Ах, ну да… Времена меняются только в виде дверей.
— В смысле?
— В смысле снимите вашему чувствительному болтуну квартиру, купите хорошую швейную машинку, и пусть занимается, чем хочет… Судя по костюму, рубашке и ботинкам, деньги у вас на эти мероприятия найдутся. И сегодня вечером я занята. И завтра, на всякий случай, тоже. Я занята по вечерам на всю мою оставшуюся жизнь.
— Зря, Татьяна Георгиевна. Зря!
— Очень даже может быть. Но я не желаю проводить вечера с человеком, ломающим мой характер. Он у меня уже слишком установившийся, — усмехнулась заведующая. — Так что не обижайтесь, Иван. Ничего личного. Вы красивый мужчина и как только отселите сынишку и забьёте на его жизнь — толпы молодых девиц просто накинутся на вас.
— И всё-таки, если передумаете… — Иван протянул Татьяне Георгиевне визитку. Она отрицательно покачала головой. Он положил визитку на стол и, подхватив под руки пошатывающегося и всхлипывающего сынишку, отчалил.
В кабинет тут же заскочила старшая акушерка и цапнула со стола визитку:
— Иван Спиридонович Волков, генеральный директор ООО «Мандала».
— ООО… чего?! — прыснула Татьяна Георгиевна.
— Манда, блин, ла! Манда-ла-ла-ла! — подхватила Маргарита Андреевна.
— Господи, даже страшно предположить, за что его общество ограниченно отвечает! — утирала выступившие от хохота слёзы заведующая обсервацией. — За чистые земли будд? За шерстяные ниточки для детского творчества, коим нынче увлекается иное бабьё? Это может быть что угодно! Алмазные диски для болгарок, например.
— А может, он торгует этими самыми… — зловеще начала старшая акушерка.
— Марго!
— Ла-ла-ла-ми торгует! В любом случае дядя видный. И машина у него — блеск! Какого ты отказалась?!
— Маргарита Андреевна, я не хочу иметь ничего общего с человеком, не понимающим собственного ребёнка. И вообще, чего ты лезешь в мою личную жизнь?
— Никуда я не лезу! У тебя личной жизни нет, так что лезть особенно некуда. Я бы этому гадёнышу, сынку его, ещё бы и по жопе выписала. Забыла, как он тут нам целый час лекцию слёзную читал? Убийцами называл, а?!
— Тут он прав. Поздний аборт — убийство.
— Ты что, даже на него не рассердилась?
— За что на него сердиться? Доктор на больных не обижается, — Татьяна Георгиевна улыбнулась.
— Ну, ты вообще… Чистый Будда.
— Ага. Сейчас, мандалу в душ свожу — и светиться начну.
— Ладно, я пошла. В хате жрать нечего, псина не выгуляна, Светка неизвестно где шляется. Ты домой?
— Что мне дома делать? Поздно уже. Тут останусь.
— Зря ты всё-таки отшила этого Ивана Спиридоновича. Можно подумать, они за тобой стадами ходят. Нет, ну, может, и ходят… На дежурный перепихон без отягчающих последствий!
— Маргарита Андреевна!
— Что Маргарита Андреевна?! Я сто лет уже Маргарита Андреевна! Где ты сейчас приличного мужика найдёшь? Ты же нигде и не бываешь толком.
— Марго, иди уже бога ради! Псину выгуливай, Светку ищи и жрать готовь. Я их вообще не понимаю, этих приличных мужиков. У меня же на лбу написано: «Не дам приличному мужику!»
— Ага. А снизу мелко и неразборчиво: «Но очень хочется…»
— А я-то, дура, думала, чего мне не хватает — только персональной сводницы!
— Что ты крысишься, а? Я ж любя.
— Знаю.
— Ладно. Друзья на мандалу не обижаются. И всё-таки зря!
— Маргоша, у меня климакс на носу, а ты мне о мужиках…
— Кстати, о климаксе! Я тут с этим… бледным нянем… чуть не забыла. Профессорша звонила, требовала, чтобы ты завтра на кафедральное явилась.
— Вот её мне только не хватало! Спасибо, Маргарита Андреевна. Иди уже…
Кадр третий
Климакс
— Кто бы сомневался, что Татьяна Георгиевна у нас такая шишка, что непременно опоздает на кафедральное заседание! В кои-то веки осчастливив нас своим присутствием! — с невыразимой злостью отозвалась профессор в ответ на вежливое: «Извините, Елизавета Петровна, у нас в отделении была ургентная ситуация». — Разумеется, никто, кроме Татьяны Георгиевны, не смог бы разобраться с ургентной ситуацией в отделении!