— Я — заведующая, — скромно резюмировала Татьяна Георгиевна, потупив ехидные глазки, и присела на свободный стул с краю стола.
За этим огромным столом сидели лаборанты, аспиранты, ассистенты, доценты, два молодых доктора наук и прочая публика, имевшая несчастье состоять на кафедре совместителями. Или не состоять, но являться соискателями учёной степени, как Татьяна Георгиевна. Последние вроде как и независимы от кафедры. Но, увы, не от капризов научного руководителя или консультанта.
— Людочка, открой окно! — скомандовала Елизавета Петровна старшей лаборантке.
Шестидесятилетняя «Людочка» бросилась исполнять приказание сорокавосьмилетней Елизаветы Петровны. Доцент Матвеев поплотнее закутался в синий байковый халат «для выхода». Дело в том, что за окном было минус пятнадцать, завывала утренняя сумеречная вьюга и температура в просторном кабинете профессора неуклонно стремилась к «ниже нуля». Сидящий невдалеке от окна аспирант смачно чихнул. И ещё чихнул. И ещё. Профессор уставилась на невинную жертву.
— Какого чёрта вы ходите на работу, если больны?
— Вы… Апчхи!.. Извините. Вы сами… Апчхи!.. Извините. Вы сами, Елизавета Петровна, сказали, что уважительной причиной неявки на кафедральное может являться только смерть! — выпалил он скороговоркой и снова расчихался.
— Людмила Николаевна, — нарочито вежливо обратился доцент Матвеев к старшей лаборантке, — сделайте мне горячего чаю, пожалуйста!
— Вам что, холодно, Юрий Владимирович? — с улыбкой анаконды поинтересовалась Елизавета Петровна.
— Нет, ну что вы! — прикинувшись маленькой, но ядовитой змейкой, парировал доцент. — Мне не просто холодно, мне холодно, как челюскинцам на льдине!
— Вам всем что? Тоже холодно?! — Елизавета Петровна обвела присутствующих взглядом голодного питона.
Но что мог позволить себе доцент Матвеев, то у простых смертных штатных кафедральных сотрудников, совместителей и соискателей и близко к речевым центрам не лежало.
— Нет-т-т-нет-т-т, нам-м-м т-т-теп-п-п-ло! — хором выбили они дробью.
Татьяна Георгиевна покосилась на Матвеева, мысленно похвалив себя за предусмотрительность. Перед тем как отправиться на пятый этаж в кабинет Елизаветы Петровны, она надела под пижаму термобельё. А сверху — халат. Белый, плотный. И второй сверху. Такой же, как и на доценте Матвееве, байковый синий «для выхода». А ещё — натянула на уши белую шапочку.
Доцент Матвеев кинул хитрый взгляд на Татьяну Георгиевну и демонстративно достал из кармана синего халата белую вязаную шапочку и белые шерстяные перчатки. Мол, не одна такая умная!
Старшая лаборантка поднесла ему чашку горячего чая, налитую из электрического самовара, стоящего на журнальном столике профессорского кабинета. Шумно прихлебнув, доцент Матвеев сообщил в пространство:
— Эх, на морозе кипяточку завсегда хорошо! — И ещё раз смачно сёрбнув для пущего эффекта, добавил: — Хоть и самовар у нас электрический и сами мы не вполне искренние! В соответствии с классиком сатиры!
— Юрий Владимирович, на этом балаган можно считать закрытым? — поинтересовалась Елизавета Петровна, обмахиваясь веером, рекламировавшим продукцию корейских производителей ультразвуковых аппаратов. — Я уже могу продолжить заседание кафедры? — Она обвела присутствующих не совсем вменяемым взглядом.
Присутствующие, представлявшие собой жалкое зрелище, согласно потрусили заиндевевшими головами. Цианоз кожных покровов заседателей нарастал. Один из ассистентов — Алексей Петрович — пошёл красными пятнами и покрылся контурированной сосудистой сеткой. У него была выраженная холодовая агглютинация.
— Итак, на повестке дня… Людочка, закройте окно, тут все такие неженки! — возмущённо воскликнула Елизавета Петровна. — Будем проводить кафедральное в духоте!
Шестидесятилетняя «Людочка» молча кинулась исполнять.
— На повестке дня несколько вопросов. Первый касается организации и проведения международной конференции «Эндоскопия в акушерстве и гинекологии»…
Профессор долго говорила, изрыгая изо рта пар и интенсивно обмахиваясь веером. Щёки её алели, на лбу выступила испарина.
— Нет, не могу!.. Людочка, открой окно! Неужели вам всем не жарко?!! — крикнула она, чуть не плача.
На девочке-аспирантке, ближе всех сидевшей к открытому окну, только-только начал подтаивать сугроб, наметённый на шапочку.
— Нам всем не жарко! — радостно воскликнул доцент Матвеев.
— А вы, Юрий Владимирович, должны подготовить мне программный доклад к конференции! — взвизгнула Елизавета Петровна.