— Так все и было?
— Так все и было.
— И вы думаете, что она уехала в Париж:?
— Не знаю. Мне известно только, что она несколько раз просила подменить ее. Это было примерно в то время, когда ездила в Париж. Тогда, наверное, она и забеременела. Может, узнав об этом, дружок предложил позаботиться о ней, и она согласилась.
— Но вам она о беременности не говорила? Он поморщился.
— Видно, не верила, что я способен оценить материнский инстинкт. А может, просто думала, что это повредит ее имиджу. Кэрри считала себя существом более независимым, чем была на самом деле.
Я задумалась. Париж? Почему бы и нет? Только вот как быть с теми открытками, которые регулярно получала мисс Патрик? Ведь на всех на них стоял штемпель «Лондон». Но все в свое время. Я посмотрела на Скотта. Он вилкой вдавливал в скатерть путаные линии, бессознательно подражая Хичкоку, что очень хорошо передавало его состояние.
— И больше вы не имели от нее известий? Он покачал головой, все еще не глядя на меня.
— А много ли из того, что я услышала от вас, вы поведали полиции?
Он продолжал тянуть следы лыж по снегу скатерти.
— Они спрашивали только о фактах, мнениями не интересуясь. Я и сообщал им только факты. Я, мол, не знаю, куда она делась, и все. Все равно они все уже для себя решили. Самоубийство, старая история, которая вечно случается с беременными девушками. Иными словами, для них Кэрри одна из многих дурочек, не первая и не последняя. Им было достаточно ее тела в качестве вещественного доказательства, больше они ни в чем не нуждались.
— А если бы они задали вам прямые вопросы? Если бы вы могли сообщить им что-нибудь еще?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, если бы вас спросили, так ли уж вы уверены, что она не входила с вами в контакт еще раз.
— Да нет! Конечно же, нет, я уверен… Черт! Он отбросил вилку, и было видно, что страшно разозлился на себя. Я молчала, давая ему время успокоиться. Он прикончил спиртное в стакане и осмотрелся в поисках официантки, но она была занята с кем-то более обаятельным. Тогда наконец он повернулся ко мне.
— Что ни говори, а это была ваша работа разыскивать ее. Вы единственная, кто занимался этим.
— Ох, и не говорите. Но когда я этим занялась, Скотт? Могу указать точное время. Я начала с кафе возле «Херувима», это было в пятницу днем. Не помните? А потом еще разговор с вами в артистической уборной. Разве это было не в субботу? Как я должна была расспрашивать вас, чтобы вы дали мне нужную информацию?
Скотт раздраженно встряхнул головой и даже будто собрался уйти, но прошла минута, а он все еще сидел на своем месте. За этой великолепной оболочкой таилась какая-то язва, разъедаемая кислотой вины. Наконец он сдался и, уставившись на скатерть, заговорил:
— Хорошо. Ладно. Она и вправду звонила мне. Незадолго до смерти. Это было в пятницу, утром. Она извинялась, что раньше не предупредила меня о своем приезде, но что ей необходимо где-то остановиться, хотя бы на эту ночь или лучше на весь уик-энд. — Он помолчал, затем вдруг зажмурился. — Я предложил ей свою квартиру.
— И? — спросила я, почувствовав, что он может больше и не заговорить. — Что было дальше?
Она так и не появилась.
Итак, он знал об этом все время. Даже тогда, в пятницу, в кафе. Я помнила выражение их лиц, когда прозвучало ее имя. И помнила, как он лягнул под столом маленькую Мисс Болтушку, чтобы та заткнулась.
— Почему вы раньше не сказали мне об этом?
— Потому что она просила меня помалкивать, — раздраженно ответил он, и неподдельная боль плеснулась в его глазах. — Она сказала, что это просто жизненно важно, чтобы никто не знал, где она находится. И что если кто-нибудь будет ее разыскивать, чтобы я говорил, что не видел ее с мая.
— Вы хотите сказать, она знала, что кто-то разыскивает ее?
— По ее словам можно было догадаться, что это так. А когда вы в первый раз появились, я сразу подумал, что она имела в виду именно вас.
Но поскольку о моем существовании она даже не догадывалась, значит, был кто-то, кого она опасалась. Так кто же это? Отец ребенка? Тот самый тип, что звонил ей в квартиру в десять часов вечера? Несмотря на весь драматизм ситуации, я вдруг почувствовала себя лучше. Точнее— более уверенно.
— И вы предложили встретить ее или что?..
— Нет, она сказала, что не знает, когда приедет. Я сказал, что работаю и что если она приедет днем или ближе к вечеру, а меня еще не будет, то ключи я оставлю под ковриком у двери.
Теперь понятно, почему он так отчаянно торопился уйти после субботнего дневного спектакля. Она могла появиться в любую минуту. Но так и не появилась.
— А она не говорила, где была все это время?
— Нет.
— И не упоминала о ребенке?
Он покачал головой, скорее грустно, нежели раздраженно.
— Как звучал ее голос?
— Тревожно. Немного неестественно.
Хотя я и злилась на него десять минут назад, теперь чувствовала себя перед ним виноватой.
— Послушайте, Скотт, это не ваша вина. Вы сделали все, что могли. Если бы она действительно нуждалась в вас, то позвонила бы снова. В конце концов, люди, которые решились на самоубийство, сами несут ответственность за свой поступок.
Он покачал головой и слабо улыбнулся.
— Кэролайн не могла решиться на самоубийство.
— Почему вы так говорите?
— Потому что я так думаю.
Он умолк, а я вновь пересчитала пустые стаканы, стоявшие перед ним. Их было семь, включая тот, что он еще не прикончил. Вряд ли вино помогало ему о чем-то всерьез задумываться, но все же я спросила:
— А что вы еще об этом думаете?
— Думаю, что в конечном счете дело тут вовсе не в нас. Не во мне, не в вас, не в Кэрри.. Я думаю, что это старая сука толкнула ее в реку. С ее тупоумными амбициями, с ее мертвой хваткой, с разными прелестными сказочками… Все эти гнетущие родительские ожидания… Это и убило Кэрри. — И он усмехнулся. — Лучше, чем дворецкий, правда?
Глава 6
Весь путь домой перед моим внутренним взором стояла эта девушка, стояла у реки в темноте со столь тяжким грузом на плечах, что и камней в карманы набивать не нужно. Чаяния и ожидания мисс Патрик, долги, а тут еще будущий младенец… Не был ли он самым тяжелым камнем? Восьмимесячный утробный плод? Но что-то не сходилось, ускользая от понимания. Если Кэролайн теряла из-за ребенка работу, то зачем было так долго его вынашивать? Вряд ли она не думала об этом. Девушка принадлежала к поколению феминисток, наверняка разделяла их взгляды на аборт и право женщины на выбор. Если бы она не хотела, чтобы один подло просочившийся сперматозоид помешал ее карьере, существовали места, куда она могла обратиться и где ей помогли бы решить эту проблему. Несмотря на деревенское происхождение, девушка явно не была неотесанной мужичкой. Имела друзей, выступала на сцене, знавала успех, участвовала в общественных движениях (но разве плакат в защиту животных, который я видела у нее на кухне, автоматически делает ее членом общества противников абортов?). Возможно, она и хотела избавиться от плода, а потом передумала? Что-то могло измениться в ее жизни, заставив изменить решение…
Я так старалась прочувствовать все ее переживания, что когда пришло время спать, сон упорно бежал от меня. Уж лучше бы мне сразу, выйдя из ресторана, отправиться в Колиндейл, в библиотеку прессы. Поиски нужной информации в подшивках еженедельных и воскресных газет за две-три недели работа, прямо скажем, не из легких, но все лучше бессонницы. После беседы со Скоттом я вернулась домой в час ночи, страшно усталая и расстроенная, и воспользовалась испытанным старым приемом: под легкую вечернюю музыку, лежа в горячей ванне, выпить молока. Это помогло расслабиться, но заснуть так и не удалось. В память о Кэролайн я позволила себе прибегнуть к слабым наркотикам.
Скрутив косячок, я легла в постель. Старые хиппи не умирают, они просто растворяются в струйках дыма. Я прямо-таки видела, как Фрэнк с осуждением качает головой. Какого черта! Это здоровее, чем накачиваться вином, да и как вы можете навязывать мне закон, если не знаете, какие ощущения в эти минуты я испытываю? Постепенно, начав малость улетать, я встала погасить верхний свет и краешком глаза заметила в высоком напольном зеркале обнаженную женщину. Я повернулась, чтобы убедиться, что это она. Да, это она, Ханна Вульф, сразу же узнанная мною по темным волосам и мальчишескому лицу. Gamine[20], вот как называется это по-французски, хотя меня вполне можно дисквалифицировать из-за асимметричности титек. Левая заметно больше правой. Или это мне только кажется под воздействием травки? Зато с животом никаких проблем, хотя он, несомненно, принадлежал мне, этот нежный, чуть вздымающийся холмик. И ноги тоже мои. Не то чтобы это были ноги манекенщицы, рекламирующей купальники, но для ходьбы, бега и даже прыжков сконструированы весьма удачно. Теперь, когда мы собрались все вместе и сконцентрировались, то подумали об ощущении, которое порождает в женской груди злокачественная опухоль, но всерьез этим не обеспокоились. Интересно, спросили мы себя, а мужчины о таких вещах беспокоятся? Или просто проводят быструю профилактику, отмыв себя, как машину, и заправившись бензином и маслом? А что будешь делать ты, если обнаружишь, что нуждаешься в перекраске? Если бы мы, женщины, были автомобилями, интересно, чем была бы я? Может, «фиатом-уно» с проселочно-вездеходными ухватками «ауди»? Идеи переполняли меня. Кэт могла бы, скажем, быть «сирокко», мисс Патрик — наверняка «бентли»,а Кэролайн Гамильтон?.. Ну, Кэролайн, полагаю, могла начать с какого-нибудь гладенького прилизанного седанчика и вырасти до статуса «вольво».