— Ну… то есть спасибо. — Она замялась, зажатая как между жерновами: его участливостью — с одной стороны, назойливостью — с другой. — Вы очень любезны, я…
— Не стоит благодарности, — оборвал он ее, на этот раз тоном более прохладным. — Собирайтесь. Я пошел за машиной.
— Мне бы мою сумку… Он нахмурился.
— Вашу сумку?
— Да, сумочку. Ночью вы взяли ее, искали в ней записную книжку, помните? Чтобы позвонить мне домой.
— Помню, но я вернул ее вам обратно в комнату.
— Где же она?
— Под кроватью, — с заметным раздражением бросил он. — Я видел ее там утром, когда поднял с пола записку. Вы не нашли ее?
Сумочку она не нашла. Но, может быть, она и не искала как следует, когда стелила постель, считая, что сумка у него? Она почувствовала, как стали ватными ноги. Нет, возвращаться в ту комнату она не хочет! Она замерла в нерешительности, не зная, как быть.
Пройдя мимо нее, он направился к двери. На секунду ей показалось, что он выручит ее.
— Я выведу машину. Через пять минут будьте у входа. — И, круто повернувшись на каблуках, он вышел.
Подождав, пока хлопнет входная дверь, она засуетилась — бросилась в коридор и вверх по лестнице в комнату. Она поискала, чем можно заклинить дверь, чтобы та не захлопнулась, но не нашла ничего подходящего. Подойдя к постели, она откинула перину, обнажив дыру под ней, и, не спуская глаз с двери, пошарила рукой, ища сумочку. Ничего. Нагнувшись, она сунула голову под кровать, вглядываясь. Конечно, вот она лежит, просто она глубоко, в темноте не видно. Ей пришлось встать на четвереньки и чуть не залезть под кровать, чтобы достать сумочку.
Вытащив сумочку, она уже открывала ее, когда внезапно услышала в комнате его шаги. Должно быть, он подкрался по лестнице совершенно бесшумно. Хотя как это ему удалось? Увидев, что паспорта ее и билета в сумочке нет, она почти в то же мгновение была уже на ногах и бежала к открытой двери. Но он опередил ее. Когда он с грохотом захлопнул дверь, она увидела его лицо. На этот раз улыбки там не было.
Глава 16
Отсутствие — Пятница, утром
Она кончила говорить и положила трубку. Под кухонным окном во внутреннем дворике женщина вешала белье, на блоках подвигая его подальше, к солнцу. Картина напомнила ей один старый итальянский фильм, черно-белый, 50-60-х годов. Название она позабыла.
— Все в порядке? — крикнул он из соседней комнаты.
— Патриция не отвечает. Я позвонила Полу на мобильник и оставила сообщение.
— Ну а твоя дочка?
— Я и для нее оставила сообщение. Она помешана на телефонах, особенно — на мобильниках. Обожает нажимать кнопочки.
— Ну и хорошо. Значит, сейчас мы сможем позавтракать.
— Должно быть, Патриция уже уехала в Ирландию. Надо было мне с ней поговорить до отъезда. Она станет волноваться.
— Ты должна была предупредить их, что можешь опоздать.
Он стоял в дверях, приодевшийся для выхода, в льняных брюках и мягкой хлопчатобумажной рубашке, что придавало ему продуманно-небрежный вид. Если сейчас подойти к нему и погладить материю, она ощутит ее дороговизну. А за материей — его тело. Частью своего существа она стремилась опять оказаться с ним в постели. Но, угомонив ее тревогу, утро вновь пробудило в ней прежний страх — она боялась своего желания и того вредоносного, что оно несло с собой для них обоих, что могло испортить жизнь и ему, и ей. Он вдруг почувствовал к ней жалость.
— Разве ты не говорила мне, что этот парень — как его зовут?..
— Пол.
— Что этот Пол, так или иначе, в пятницу заберет Лили из школы?
— Говорила.
— Ну вот… Сейчас он уже получил сообщение и сам скажет все няньке, когда та позвонит. Что ты сказала в сообщении?
— Что опоздала на свой рейс и приеду на днях, как только смогу достать другой билет.
— Тогда идем. Кризис миновал. И давай побыстрее. Я умираю с голоду, идем поедим.
— Сначала я забронирую билет.
— Анна, — со смехом возразил он, — при том, что отношения наши носят сугубо плотский характер, одну вещь касательно меня ты должна была уже усвоить прочно. Ты должна знать, что функционировать на голодный желудок я не могу. Голод делает меня безрассудным и склочным.
С самого начала, с первого его телефонного звонка она поняла, что одной из самых привлекательных его черт является юмор. Ей нравилось, как юмором своим умеет он снимать напряжение, утихомиривать все ее тревоги.
— Только не говори мне, что должен еще пойти на футбол.