До сих пор на церковь ни разу не нападали.
Четыре небольших витражных окна — тоже защищенные ставнями — выходят на балкон, пристроенный в 1829 году, когда прихожан стало больше, но еще до того, как город завладел землей. Воорт никогда не бывал здесь без других членов семьи. Он приковывает Стоуна к железному кольцу, вделанному в камень в задней части нефа. Махровым полотенцем из гаража Вима завязывает Стоуну глаза, чтобы тот не увидел оборонительных приготовлений. Потом Воорт бежит к «субару» и забирает арсенал.
— Я не стану натравливать его на тебя! Обещаю! Он оставит тебя в покое! — кричит Стоун.
Воорт начинает подтаскивать и переворачивать скамьи, выстраивая из них грубый лабиринт. Скамья. Немного свободного пространства позади нее. Потом еще одна скамья. Работая, он мысленно осматривает окрестности, прикидывая варианты. Наемники начнут либо со стоянки, либо с галечного пляжа. Чтобы подойти по воде, нужно больше времени.
Но они все равно могут попробовать. Или уйти этим путем. Вызовут лодку.
Толстые дубы и клены спрячут Бока, пока он не доберется до поляны. Там дорожка разделяется на две — к обоим входам.
«Проблема в том, что выглянуть наружу невозможно, если не разбить окно. А это означает, что они тоже заметят меня на балконе. Но другого пути нет».
Воорт разбивает окно с витражом, изображающим играющего в кости римского солдата. Просто удивительно, насколько неизменен мир за окном: все те же туман и серость. Плохая видимость заставит Бока подобраться ближе, если ему нужен хороший обзор. Воорту с дробовиком это на руку. Он разбивает второе окно. Проверяет угол обстрела с балкона.
— Мне надо в уборную, — заявляет Стоун.
— Ты прямо как старушка, — отвечает Воорт.
Заканчивая расставлять скамьи, Воорт представляет себе, как Микки и Стоун идут навстречу друг другу. Он взмок от усилий. Старый люк в подвал теперь окружен импровизированными баррикадами. Жаль, конечно, что тоннель контрабандистов заделан, но это сделали после того, как пьяный подросток разбил голову о камни, и его родители подали в суд.
«Юристы», — думает Воорт.
По крайней мере в подвал можно попасть.
Вторым ключом Вима Воорт отпирает люк (все старые замки давно заменены) и открывает крышку. Лестница уходит в темноту. Он ругает себя за то, что забыл фонарик. Из подвала тянет плесенью.
«Если нам с Микки понадобится быстро спуститься, у нас может не быть времени открывать люк. Сбежать отсюда нельзя, но можно драться, если Бок попробует спуститься».
— Леон все сожжет, — говорит Стоун.
— Тогда давай надеяться, что ты выйдешь раньше.
Стоун поднимает голову к витражам, которые успел заметить до того, как Воорт завязал ему глаза.
— Это там Даниил во рву львином, да? Один человек. Четыре льва. Такое преимущество не всегда срабатывает.
«Бок доберется до съезда минут через двенадцать. Значит, у меня от двадцати до сорока минут до того, как начнется самое худшее».
Он надевает кевларовый жилет, заряжает первый «ремингтон» и устанавливает дробовик в старую подставку для мушкетона возле главного входа. Шаткая конструкция скрипит, дробовик влезает с трудом, но все держится. Воорт наматывает бечевку из гаража Вима на спусковой крючок, а потом продевает через железное кольцо, вделанное в потолок. Убедившись, что бечевки хватит, измеряет расстояние от кольца до дверной ручки. К ручке пока бечевку не привязывает, потому что, если это сделать, дробовик выстрелит, когда он откроет дверь во время обмена заложниками.
Если до этого дойдет.
— У тебя есть дети? — спрашивает Стоун.
Воорт торопливо идет по проходу, мимо кафедры, через дверной проем, и оказывается в заднем коридоре, куда выходят двери кабинета, уборной и зала собраний. Придвигает к задней двери стол. Сверху наваливает кресло и ящик с Библиями.
— Я очень люблю дочь, — говорит Стоун, склонив голову набок и прислушиваясь, когда Воорт возвращается в неф.
Воорт заряжает остальное оружие и прислоняет второй дробовик к скамье, чтобы подхватить, когда он — и, будем надеяться, Микки — станет отступать к люку или к балкону. Проще всего Боку будет войти через главный вход, если он не сможет убрать «субару» от заднего.
Наемники уже могли и прибыть. Разделившись, прокрасться через лес.
Может быть, Бок позвонил на «Скиталец». Может быть, Бок рассчитывает уйти по воде, прихватив Стоуна.
— Все, что я делал, я делал ради дочери, — говорит Стоун.