«Как они могли вообразить, что одолеют меня?»
Из тумана доносится голос Стоуна. Значит, он еще не спустился вниз.
— Я никогда не думал, что он вернется.
А вот и внедорожник, проламывается на поляну.
Сквозь туман Бок видит, как с обеих сторон от церкви материализуются его люди. Норвежец прижимается к зданию, подбираясь к боковому окну. Внедорожник сворачивает налево и с грохотом несется к парадной двери. Самоходный таран весом в четыре тысячи фунтов.
К черту погружения. Нырять скучно.
Подняв «би-экс-пи», Леон Бок бросается к главному входу. Австралиец окажется там одновременно с ним — сразу после удара внедорожника.
«Вот для этого я и рожден на свет», — думает Бок.
Глава 18
Воспоминания не приходят в заранее назначенное время — как и новые идеи. Они подобны путешественникам Эйнштейна: мелькают в сжатое мгновение, пока бегущий полицейский делает один-единственный шаг.
Бум…
Услышав стрельбу у черного хода, Воорт мчится по нефу с «ремингтоном». Вероятно, Бок ломится мимо оставленного там «субару», сообразив, что Воорт все еще у главного входа. Выстрелы означают, что они сбивают замок… во всяком случае, пытаются. Подобраться ближе. Выбить дерево вокруг старого замка. Перебраться через капот машины.
Бум… Бум…
Воорт думает в Эйнштейновом времени.
Микки ковыляет следом. По крайней мере его глаза пригодятся. Удержать напарника все равно не удастся.
Он не сразу обращает внимание на шум двигателя. Но, уже оказавшись в коридоре, ведущем к черному ходу, Воорт слышит его в мгновения тишины.
Микки кричит:
— Спереди! Не сзади!
Воорт меняет направление.
Слишком поздно. В нефе раздается грохот, и, когда Воорт снова вбегает в старое помещение — ловушка так и не сработала, потому что дверь взорвали, — он видит высокую решетку внедорожника, задом выезжающего из пробитого дверного проема…
Бум…
Воорт стреляет наугад, «ремингтон» выплевывает очереди в загораживающую проем машину и любого, кто попробует войти через главный вход.
Воорт все нажимал на спуск. Осталось четыре выстрела… три… он кричит, чтобы Микки убрался в сторону.
На полу кровь.
Воорт откатывается вправо.
Сквозь туман пробивается свет фар.
Машина остановилась. Задыхаясь, Воорт падает за кафедру, прислушивается к шагам и быстро перезаряжает дробовик, не дожидаясь, пока закончатся боеприпасы.
Микки стонет на полу.
— Окна!
Ставни слева раскалываются. Глушитель! Воорт дергается вверх и влево, стараясь, чтобы кафедра оставалась между ним и дверью… Бум… дерево разлетается в клочья, и он слышит брызги шлепков — девятимиллиметровые пули преодолевают звуковой барьер и вонзаются в дерево или рикошетят от каменных стен.
Пронзительный крик за окном.
По спине Воорта бегут мурашки, когда кафедра у него над головой раскалывается; краем глаза он замечает какое-то движение возле дверей. «Фары по-прежнему не двигаются, так что, возможно, я достал водителя…»
У кузины Спрус на бампере наклейка со словами «Пипец подкрался незаметно».
— Я могу двигаться, Кон. В тебя попали?
Воорт слышит перекличку людей снаружи.
«Отступать к задней двери? Или к балкону? Решай. Быстро.
Да можем ли мы вообще добраться друг до друга?»
Микки рядом с ним на полу. На руке у него кровь.
— Осколки, Кон. Смешно.
Леон Бок совершенно хладнокровен. Конечно, до некоторой степени испуган, но это ерунда по сравнению со всем прочим. С тем, как тело сливается с землей, деревьями, пейзажем, когда он двигается. С тем, что ток крови кажется электрической энергией, и все потеряло значение, кроме сиюминутного — так всегда бывало с ним в бою. Бой дает ясность, недоступную иным человеческим переживаниям: любви, алчности, голоду, невоздержанности. Бок скользит между секундами. Он обгоняет смерть. Шагает в дверь — мимо дымящегося внедорожника и мертвого Бритта на водительском сиденье, — рассыпая веером очереди, он за гранью уверенности, восторга, сомнений.
Впереди напоминающий о друидах круг из отдельно стоящих, испещренных пулями опрокинутых скамей. Австралиец прижался к стене у входа. Капли крови — Воорта или Микки — уводят в лабиринт скамей — смазанный след, ведущий к задней двери. Бок знает, где она, спасибо Интернету.
«Ты воспользовался лестницей, чтобы спуститься в подвал, Воорт».
Тишина.