— Помог бы лучше! — слишком грозно для своего мягкого характера произнес Роман, кинув рядом с мальчиком удлинитель, и велел распутать провода.
Миша, конечно же, не стал спорить с отцом и, отложив любимый гаджет, со спокойным выражением лица начал выполнять полученное дельце. Это было совершенно не занимательно, поэтому он часто косился на мать, положившую в морозильник его любимое вологодское мороженое, которое, к огромному сожалению мальчика, в магазинах появлялось очень редко. Но Миша знал, что сейчас мама ни за что не позволит ему перебить аппетит этой вредностью, поэтому тот терпеливо ждал, выполняя поручения отца, который так долго совершал непонятные мальчику взрослые дела.
Позже Мише слишком наскучило это времяпрепровождение, поэтому он отпросился у отца сходить к своему другу, который жил по соседству. Саша, пожалуй, единственный, кто подружился со столь закрытым Мишей. И теперь каждый год, когда мальчик приезжал в деревню, они вместе гуляли как самые настоящие друзья, коими и являлись.
Миша с непередаваемой мальчишеской радостью стучался в дверь соседнего дома в ожидании увидеть лицо темноглазого мальчика, который почти всегда носил старый шлемофон своего отца — это была довольно странная привычка друга, но Миша принимал ее и уже не мог представить соседа без нее.
Мальчик резким движением кулака сделал стук в шаткую дверь, и его встретил взгляд мамы Саши. Она стояла в домашнем теплом халате, который совершенно не спасал от мороза снаружи, поэтому пригласила мальчика внутрь.
— Са-ша! — громко звала своего сына мать, пока Миша неловко топтался в коридоре, оставляя возле себя снежные следы.
Через секунд десять почти бегом (что неудивительно, ведь мать Саши была довольно строгой женщиной, проигнорировать которую было опасно) вышел из своей комнаты Саша, восклицательным и радостным взглядом оглядев своего друга, который даже не предупредил о своем скором приезде.
Друзья поприветствовали друг друга, обменявшись жестом «Дай пять!», который когда-то зародил крепкую мальчишескую дружбу. После женщина с особым трепетом отпустила Сашу погулять, не забыв вручить тому его любимый шлемофон, и сказала, чтобы тот ушел ненадолго, ведь задачи по математике терпеливо ждали решений.
Они гуляли по маленькой деревне, рассуждая обо всем на свете — о новых фильмах, играх и даже о музыке: довольно будоражащая песня знающего то, что другим не дано — некоего человека-шамана, призывающего гордо встать, заинтересовала друзей, поэтому они посвятили несколько минут трепетному обсуждению. Мальчики называли себя разносторонними личностями, как однажды выразилась мама Миши, поэтому старались разговаривать на разные темы — даже об изменениях в школьной программе, что казалось совсем не свойственной темой для юношеских разговоров.
Миша и Саша проходили мимо деревянных домов, где пахло старой русской деревней, в которой хочется писать стихи о березах и петь советские песни. Из каждого окна выглядывала белая тюль, прячущая стариков, которые читали стихи Рождественского на своем уже старом матрасе, постоянно поправляя очки на переносице. По пути попадались небольшие магазинчики, где еще можно было найти дешевые жвачки и конфеты. Также проезжали старые машины — их никогда не увидишь в городе: например, голубой «Москвич», водитель которого беззаботно подпевал песням про кино, не объезжая ямы. Но самым излюбленным местом Миши была речка, которая простиралась вдоль деревни, оберегая границу с Россией. Это было слишком красивым местом, чтобы не посещать его. Мальчики однажды принесли сюда самодельную лавочку, на которой часто сидели и чем-нибудь занимались: играли, разговаривали или даже устраивали пикники. Вот и сегодня они пришли сюда, наблюдая за закатом.
В этом месте пела душа, дышать было легко и необычайно приятный свет дарили эти родные места. Казалось, здесь — сердце деревни «Н». В этом были убеждены все жители местности. Солнце начало прятаться за снежной гладью, темнота уже окутывала своими объятиями Сашу и Мишу, поэтому те решили вернуться домой.