* * * - Все. С пропуском улажено. - Громов повернулся ко мне. - До Плутона «Промик» поведу я, а в системе Альфы и при обратном разгоне будешь делать все самостоятельно. На экране зажегся зеленый свет - право на старт с Земли. Автотягачи повели корабль к центру космодрома, туда, где высилась сверхгигантская, насквозь пробивающая атмосферу и выходящая в космос труба. В стены ее были вмонтированы уловители, которые собирали все отработанные кораблем газы и выбрасывали их в мировое пространство. Это был плод титанических усилий землян, которые почти с самого начала эры тяжелых кораблей с экипажем позаботились о том, чтобы воздух над Землей всегда был чистым и свежим. Я удивился, насколько мысли одной цивилизации могут быть похожи на мысли другой. На Сьаройе такие трубы были построены задолго до моего рождения. Корабль нырнул в трубу и встал посреди огромной платформы, которая начала медленно подниматься вверх. Старт! Тяжесть непосильным грузом навалилась на меня. Наши корабли уже давно поднимались без перегрузок. Мне никогда не приходилось испытывать их. Тяжесть все росла. Я почувствовал, что задыхаюсь. Корабль перевалил через критическую точку, и перегрузка исчезла. Я увидел над собой приветливое лицо Громова. - Что, непривычно? - улыбнулся он мне. - Ничего, со всеми так бывает. Потом освоишься. - Громов отошел к пульту, обернулся и сказал: - Владимир - к двигателям, Алик, можешь идти к себе в обсерваторию. Я подошел к пульту и попросил Громова включить экран. - Сейчас ничего интересного, кроме ракет, ты не увидишь, - сказал он мне. - Вот минут через десять советую поглядеть. Я сел в кресло и погрузился в свои мысли о Сьаройе. Мои размышления прервал голос Громова: - Игорь, гляди на экран. Это видели не все. «Промик» пересек орбиту обсерватории. Вон она, в верхнем углу. Я взглянул на экран. Величавое сооружение, светившееся окнами-иллюминаторами, медленно уплывало в глубину черного неба. Огромное кольцо окружало длинный стержень, на верхнем конце которого находился небольшой, явно не космического масштаба космодром. Внизу, под кольцом с жилыми помещениями и лабораториями станции, располагались приборы. Оттуда выглядывали щиты локаторов, прямые стрелы антенн. Как молода еще эта цивилизация, подумал я. Какой еще длинный путь должна пройти она, прежде чем достигнет разума наиболее развитых миров Галактики. Но ей под силу этот путь, и люди постигнут все тайны природы, раскроют все загадки Вселенной.
* * * «Прометей» приближался к Альфе, этой тройной, давно известной сьаройянам звезде. Экипаж только что очнулся от анабиоза. Автоматы работали по моим расчетам. Малейшая неточность - и мы пролетели бы мимо Альфы, в область пространства, куда только что стали проникать звездолеты землян. Но нам не грозила опасность вечно блуждать по Вселенной. Люди Земли построили в космосе станции для приема заблудившихся звездолетов. Одна из них летала и за Телемаком. Но мои расчеты оказались правильными. Улыбающийся Громов сулит мне по возвращении на Землю золотые горы. Я чувствую себя польщенным: за пятьсот миллионов лет я не разучился водить корабли. Перехожу на ручное управление. Громову абсолютно нечего делать: я не ошибаюсь. Входим в систему Телемака. Давно знакомые места, если можно так выразиться. Не раз я летал сюда в тот славный век, когда я был среди своих товарищей, среди дружной семьи людей Сьаройи. В последнее время я стал замечать, что все с меньшей тоской вспоминаю о Сьаройе,и что мне начинает нравиться Земля, ее люди, нравы, порядки. И все же я стремился назад, на родину, которую никак не мог забыть. Я знал, что в мое время у Телемака и двух его планет находились автостанции, построенные сьаройянами. На одну из них я несколько месяцев водил грузовые корабли. Но за пятьсот миллионов лет от станций, конечно, ничего не осталось. Но почему сьаройяне не строят других станций? Один вопрос занимал меня во время полета: земляне давно вышли в космос, достигли Альфы, так почему же со Сьаройи, на гигантский промежуток времени обогнавшей в развитии цивилизацию землян, никто не летит? Может быть, по каким-то причинам разумная жизнь на моей родине внезапно оборвалась, может быть... Можно было строить множество различных предположений, и каждое из них могло быть правильным. Да, на этот вопрос не было ответа. - Игорь, ты, никак, заснул? Тормози корабль. Голос Громова вернул меня к действительности. Звездолет приближался к последней от звезды планете. - Ну что, к Океану прилетели? - Через двадцать минут это можно будет сказать точно, - ответил я. - Странная планета, - задумчиво произнес Громов. - Всю поверхность занимает океан. Как ты думаешь, - обратился он во мне, - какова его наибольшая глубина? Ведь зонды так и не достигли дна. Я перевел меры измерения Сьаройи на земные и почти тотчас же ответил: - Девяносто три километра семьсот двадцать восемь метров сорок сантиметров. А знаешь, где находится? - И не дожидаясь ответа, сказал: - В пяти тысячах сорока семи с половиной километрах к северу от экватора, на четырнадцати градусах северной широты и на шестидесяти трех градусах восточной долготы. - Шутник! - Громов рассмеялся. - Быстро придумал. Эти сведения были известны мне давным-давно, но я никогда не сообщал их людям. А сейчас у меня нечаянно вырвалось то, что не должен знать никто. И это уже не раз. Я так привык к Земле, что забываю иногда, что родился не на ней, а в черных глубинах Вселенной, там, где мерцает родным зовущим светом прекрасная двойная звезда - 61 Лебедя.