* * * На экранах, все увеличиваясь, приближается голубой шар, окутанный дымкой облаков. И я понял, что она дорога мне, эта голубая планета. Опять космодром, опять Эн, как зову я ее. Она ждала меня, лежа во Дворце Ожидания в анабиозе. Мы идем домой. На площади Ленина наши пути расходятся. Эн садится в воздушный автобус, а я - в монорельс. Эн учится в Институте изучения Солнца. У нас с ней звездные профессии. Скоро она покинет Землю. У Солнца строится станция наблюдения, и она будет работать там. Раз в неделю она будет возвращаться на Землю. В недалеком будущем, когда в системе будут летать скоростные ракеты, мы будем видеться гораздо чаще. Но земляне раньше получат чертежи скоростных кораблей. Когда я буду на Сьаройе. За те годы, которые я был в полете, Москва очень изменилась. Печать времени легла и на лица моих знакомых. И лишь мы с Эн были по-прежнему молодыми. Это неизбежная сторона дальних полетов. Мир изменяется, умирают и рождаются люди, а тот, кто ушел в космос, остается почти таким же. А когда будут созданы корабли, в которых бег времени замедлится во многие сотни раз, космонавт очутится в совершенно чужом незнакомом мире, один среди чужих людей. Но люди не забудут тех, кто ушел в космос. Их имена будут записаны на памятнике Покорителям Космоса. Да ведь останутся в живых и родные и близкие космонавта - Дворец Ожидания будет существовать множество веков, и там все время будут спать люди, чьи мужья, сыновья, отцы ушли в дальний космос. Я задумчиво шел по берегу Москвы-реки. Машинально заметил, что над рекой уже нет мостов. Поток машин плыл по воздушной дороге. Легкие стройные шпили зданий еще выше поднялись в вечно безоблачное небо. Дожди орошали город только по ночам, принося в раскрытые окна запах озона и свежий прохладный ветер с мелкими капельками воды. По проспекту мимо меня бесшумно летели автомобили. Больше стало ВЧ-автомобилей, автомобилей на воздушной подушке. Я заметил новые машины, быстро летевшие над дорогой, идущей по бокам проспекта. Поток машин шел и по воздуху. Воздушные автобусы, махолеты, управляемые энерголучом, летели по строго ограниченному пространству. На шпилях зданий мигали светофоры. Плоские крыши домов служили стоянками воздушных экипажей. Просторные лифты спускали людей вниз, где их тотчас же подхватывали движущиеся дорожки тротуаров. Автоматика, техника и опять автоматика всецело завладели планетой. Но я не раз слышал о специальных спортивных городах, разбросанных по планете. Там не было вездесущей автоматики. Земляне прекрасно понимали, что нельзя полностью оказаться во власти автоматов. Их не прельщала перспектива того, что через несколько веков люди, совершенно освобожденные от работы, будут представлять собой хилых маленьких существ со слаборазвитой мускулатурой, впалой грудной клеткой и огромным мозгом. Вместо людей в космос полетят автоматы, работать, делать открытия, покорять планеты, открывать новые миры - все это будут делать автоматы. Люди, по существу, будут не нужны в этом мире автоматов. Мозг, когда-то сделавший человека властелином природы, погубит его. Труд ведь сделал обезьяну человеком. А если за человека будут трудиться машины, то зачем же будет нужен человек? Машины завладеют всей планетой, по существу, они будут разумной цивилизацией со своим собственным строем, своими государствами, договорами, правительством. Человек будет рабом, выполняющим самую простую работу, ведь машины обладают более совершенным мозгом. Человечество погибнет, так как выживает сильнейший, а прочные корпуса машин выдерживают и палящий зной, и космический холод. Земля будет обиталищем другой цивилизации - цивилизации автоматов. Может быть, когда-нибудь автоматы, считающие себя хозяевами планеты, людьми, изобретут еще более совершенные, чем они сами, машины, так же, как это сделал человек. А затем все начнется сначала. Более совершенные автоматы завладеют планетой, потом они изобретут машины совершенней себя, и опять без конца будут рушиться и возникать цивилизации.