* * * Так я летал несколько часов по земным измерениям, к которым теперь, в XXI веке, я уже привык, и наконец нашел то, что искал. На краю ущелья лежала половина корабля. Она была намертво схвачена застывшей лавой, стекшей на дно ущелья. Я подлетел к остаткам корабля и через пробоину в корпусе проник внутрь. Плафоны из небьющегося материала по-прежнему заливали мягким светом каюты. Я прошел в главную автоматическую рубку управления. Когда корабль разломился, автоматы по сигналу тревоги перестали работать. Я ходил среди мертвых механизмов, которых некому было вернуть к жизни. Закрыв за собой дверь, я пошел дальше по коридору. В конце коридора горела таблица, возвещающая, что за стеной находится склад техники. У меня не было прибора, по команде которого дверь открылась бы, и я не знал, что мне делать. Тут я вспомнил, что в каюте висит «гон-сальэс», страшное оружие, которое не переводится на земные языки, потому что на Земле нет подобного оружия. С виду «гон-сальэс» представляет собой небольшой темный предмет с двумя отверстиями и рядом кнопок. Я взял его, подошел к двери и нажал одну из кнопок. Внешне ничего не изменилось, но я знал, что прибор работает. Это можно было заметить по его легкому гудению и вибрированию. Из отверстия вырвался невидимый луч и разрушал структуру материала, из которого была сделана дверь. «Гон-сальэс» мог разрушить практически все, и потому его открытие долго держали в тайне, опасаясь, что люди могут применить его в военных целях. Ведь на Сьаройе, как и на Земле, существовали враждующие государства. Мир все время грозил обернуться войной. И все-таки мир восторжествовал. Сьаройя превратилась в единое государство, не имеющее границ. Надеюсь, что и люди Земли сделают так же и не дадут развязаться войне. Но я опять ухожу в сторону. Дверь медленно осела, упала и тут же превратилась в пыль. Все это произошло в течение нескольких секунд. Я сделал шаг в склад. Каково же было мое разочарование, когда я увидел, что большей части склада нет, и передо мной зияет пропасть, на краю которой лежал корабль. Все-таки кое-что осталось. Я ходил среди автоматики и выбрал немало нужных для себя вещей. Еще раньше, когда я летел над горами, у меня мелькнула мысль, что я похож на одиночку, попавшего на необитаемый остров. Уже позже, в XXI веке, знакомясь с земной литературой, я прочитал книгу какого-то древнего писателя «Робинзон Крузо» и понял, что положение Робинзона, описанного в книге, было во много раз лучше. Рядом с ним была обитаемая земля, он имел лодку и видел пусть диких, но все же людей. Я же был на огромном расстоянии от первой обитаемой планеты, моя «лодка» - космический корабль - была разбита, и людей, то есть одного человека, я мог увидеть, лишь посмотрев в зеркало из гетсолана, вмонтированное в мой скафандр.
* * * Как же я преодолел многие миллионы лет и дожил до дней XXI века, или II века по новому исчислению? Аппарат замедления жизни, что-то вроде земного анабиоза, позволял человеку преодолеть миллионы лет, потратив «на дорогу» всего немногим более двух земных лет. «Армос», как называют его на моей родине, был изобретен перед нашим отлетом, но почему-то никому не хотелось воспользоваться им. Это и понятно. Очутиться одному в совершенно чужом мире и быть похожим на дикаря, который попал в век техники и межзвездных перелетов - такая перспектива нравилась лишь конструкторам. «Армос» включили в оборудование нашего корабля. И вот, бродя по складу, я обнаружил этот аппарат. Можно ли представить, какие чувства овладели мной? Радость, что я увижу людей (а я был уверен, что люди на этой планете будут), сомнение, надежен ли аппарат (ведь он еще не был испытан на человеке), грусть, потому что я знал, что больше никогда не увижу своих товарищей, Эниэю. При воспоминании о ней я чуть было не решил остаться здесь, храня где-то в глубине сердца слабую надежду на возвращение. Может быть, думал я, со Сьаройи прилетит еще один корабль и найдет меня? Я понимал, что этого не может быть, ведь корабль будет лететь несколько сотен лет по земному времени, и все-таки чуть не остался. Нельзя себе представить, с каким тяжелым сердцем я принял решение, навек отделяющее меня от моих современников.
* * * Утром, когда свежий ветер принес прохладу, я встал и, взяв «гон-сальэс», полетел к ущелью. В его стенах было множество трещин. Я снизился над одной из них. Черный коридор уходил куда-то во мрак. Это было то, что мне нужно. Я пролез в трещину и огляделся. Мощный луч прожектора, вмонтированного в скафандр, осветил все вокруг. Я стоял в довольно большом зале, сделанном природой. Включив «гон-сальэс», я направил его невидимый луч на стену. Порода опадала и превращалась в пыль. Углубление было готово. Я вернулся к кораблю и взял с собой «Армос» и еще несколько автоматов, которые, как я полагал, пригодятся мне в цивилизованном мире, в котором я окажусь, перенесясь через тысячелетия. Все было готово. В последний раз я слетал к кораблю, побродил по каютам, отсекам, где все напоминало мне о Сьаройе, о товарищах... Я оттягивал момент, когда померкнет сознание, и я уйду в небытие. Но всему бывает конец. Все люди смертны. А я хочу перехитрить смерть и, черт возьми (это выражение я услышал в начале XXI века), сделаю это! Поворот рычага - и надо мной закрылся купол. Как в древней сказке о мертвеце, встающем из гроба, я встану через тысячелетия. Одно движение руки... Я услышал взрыв. Сработал механизм. Теперь я погребен под толщей породы, замурован в стене. Все. Я один в гробу в полной тишине, разрывающей голову. Может быть, не надо? Я торопливо нажал кнопку... Сотни огненных шаров поплыли перед глазами, зазвенела далекая музыка, мощные завершающие аккорды волнами набегали на песчаный берег... Я узнал Сьаройю. Хрупкая фигурка под деревом - Эниэя. Я крикнул ей. Она обернулась... Яркие немигающие звезды горели в черном пространстве. Лучи их пронизывали тело, проникали в сердце... Полет в никуда, во мрак. Тьма сгущалась, обволакивала сознание, заполняла тело. Тело - пустая оболочка, заполненная мраком. Конец...