10. Чужая душа - потемки. Чужая планета - тоже. Ну разве можно было подумать, что под ласковым обличьем скрывается кровожадный зверь, погубивший прекрасную юную жизнь? Ведь это она, планета, вырастила на своей груди разумных существ, убивших Аозию. Там, в зарослях, начинался их город, скрытый в густой чаще леса. Город был окружен защитным силовым полем, не пропустившим вездеход. Недоверчивые, боязливые, злые существа. Они не поняли, что голубой диск нес к ним вестников разума, они видели в нем только странного зверя, пытающегося напасть на город, и потому встретили его ударами своего оружия. Непонятные существа. Они не пожелали впустить к себе ни одного автомата, посланного нами, они не пожелали начать с нами переговоров, хотя мы упорно сигналили им, они не захотели даже узнать, кто мы такие и зачем прилетели сюда, на Лоанту. На все они отвечали нам ударами своего оружия. Непонятный, чужой разум. Мы улетели с Лоанты, так и не увидев никого из них. Что ж, хотя и говорят, что разумные существа всегда найдут общий язык, на практике это сбывается не так часто, как хотелось бы. Мы улетели оттуда, оставив у стены большой контейнер, скрывающий многочисленный разнообразный материал об Альтьере и ее людях. Если они действительно разумные существа, то они поймут нас. Поймут, и прилетят к нам сами. Или позовут нас к себе. Мы вернулись на Альтьеру. Прах Аозии был торжественно похоронен у подножия Памятника Погибшим в Пространстве. Ее так и не удалось оживить. Удар неизвестного оружия погубил мозг девушки. Тьесив невидящими глазами поставил на место белую плиту, закрывшую цилиндр с прахом его любимой, опустился на колени и остался стоять, склонив голову, бессильно опустив руки. Он стоял так всю ночь... Но жизнь - это не вереница сплошных черных дней. Горе не вечно лежит на сердце - проходят дни, и вновь замечаешь, что солнце все так же ласково сияет над планетой, что мир все так же прекрасен. Горе уходит, лишь изредка напоминая о себе, как будто где-то в глубине души кто-то задевает запретную струну, печальным звуком вновь ранящую сердце. Тьесив постепенно залечивал свою душевную рану. Я был с ним все это время, помогая ему свыкнуться с потерей Аозии. Затем мы надолго расстались. Я был пилотом-десантником, то есть самым первым из людей бросал свой звездолет в пучины атмосфер чужих планет, странных загадочных миров, таивших в себе немало неизвестного. Я никогда не забуду страшную планету Тэтра, которая чуть не отняла у меня жизнь. Ее гигантские живые водоросли, плавающие в океане черной блестящей нефти, кошмарными видениями преследуют меня уже который год. Я помню планету Розовых Туманов, которые, как зыбкая болотная трясина, проглатывают корабль, обнимают и затягивают его тысячами рук, перетаскивают на другое место или поднимают на себе на десятки километров в атмосферу. На память о планете Теплого Снега у меня остался небольшой кусок светло-оранжевой пористой массы, которая густой пеленой сыпалась из оранжевых туч, засыпая и умерщвляя все живое, подчиняя и усмиряя волю и разум, усыпляя мозг. Я помню, как лежал в этом снегу и медленно засыпал, не в силах шевельнуться, позвать на помощь. А снег все шел и шел, оранжевыми пятнами медленно кружил в глазах, заметал с головой, разъедал скафандр, добирался до тела, сосал кровь. Теплый оранжевый снег... Меня спасло светило, выглянувшее из-за туч и своим жаром уничтожившее коварное оранжевое покрывало. Да, я видел немало миров, чужих, неисследованных миров, раскиданных по Вселенной; я видел их так близко, как никто другой; я притрагивался к ним, я воевал с ними, открывал занавес их тайн и заглядывал за него. Я был пилотом-десантником... Это совсем неплохая профессия, уверяю вас, и я любил ее, любил всей душой. Мне говорили, что я малообщителен. Что ж, возможно, это была правда. Человек, привыкший к вечному жуткому безмолвию космоса, не сразу находит общий язык с другими людьми. Кричащая, ревущая тишина пустоты. Ее вопль царапал сердце, и хотелось как можно скорее вернуться назад, на Альтьеру, вновь услышать пение птиц, шорох растущих трав, тихий шум зеленого леса. Но меня манила эта пустота, она тянула, властно звала к себе, и я, не в силах справиться с этим влечением, опять уходил в космос, уходил на долгие годы. Но однажды в мою жизнь вошла любовь, вошла неожиданно, не постучавшись, захватив меня врасплох. Мое сердце разорвалось на две половины, и одна из них, притягиваемая звездами, улетала со мной на штурм далеких неизведанных планет, а другая, горячая и любящая, оставалась на Альтьере, вместе с любимой девушкой по имени Эниэя. Незабываемая первая встреча... Я познакомился с Эниэей случайно. Но ведь случайность - это форма проявления необходимости, и потому наши жизненные пути просто не могли не пересечься в одной точке пространства-времени - на Главном Звездном Вокзале Столицы Аоро. Я уже собирался улетать на кольцевой спутник, а оттуда на Вею - третью планету системы, и стоял на медленно движущейся полосе дорожки, пересекающей огромный зал Главного Звездного. Мимо меня проплывали люди, говорящие о чем-то, сквозь прозрачные стены я видел широкое летное поле, темные корпуса могучих кораблей, дальше - тенистый лес, выглядывающие из-за деревьев здания, высокий шпиль Памятника Погибшим в Пространстве. Я не заметил, как позади меня встала на дорожку девушка. Легкое, словно воздушное прикосновение к моему локтю заставило меня обернуться. Бездонные черные глаза. Огромные, удивительные глаза, искрящиеся чуть заметной радостью. Несравнимые ни с чем глаза. В них отражается весь мир, вся его красота, вся его чистота и нежность, любовь и ласка. В них отражаюсь я, растерянный, ошеломленный. Два темных бриллианта обрамленных оправой из длинных, густых, чуть загибающихся кверху ресниц. Кто сказал, что не бывает любви с первого взгляда?! Неправда, я живое опровержение этому. Ну разве можно не полюбить эти удивительные глаза, от которых, казалось, даже исходил чуть заметный теплый свет, лучащийся, бархатно-мягкий свет, озаряющий душу, согревающий, заставляющий влюбляться сердце. Я видел только глаза. Они притягивали, манили, и я растворялся в их черной глубине, излучающей неведомое сияние. Во всей Вселенной остались лишь одни эти глаза. Зал застыл в немом изумлении. Застыло все: планеты, бегущие по орбитам, кружащиеся в пространстве звезды, разбегающиеся галактики. Наступила тишина. И среди этой тишины громом прозвучали обыкновенные слова, произнесенные нежным певучим голосом: - Извините, вы не скажете, по этой дорожке я попаду к астролайнеру, идущему на Гесью? Удивительный голос. Я стоял, наслаждаясь им, и совершенно не понял, что она спросила. Удивительный голос. А потом я наконец оторвал свой взгляд от ее глаз и увидел ее всю. Высокая стройная фигура. Грациозная шея. Темные волнистые волосы, спокойной рекой текущие на плечи. Длинные, почти до висков, пушистые брови. Тонкий прямой нос. Свежие алые губы, чуть приоткрытые в еле заметной улыбке. Загорелые, матово блестящие руки. Высокая точеная грудь, чуть заметно колышущаяся от спокойного дыхания. Короткая, переливающаяся изумрудным цветом туника открывает красивые стройные ноги. И глаза. Глаза, без которых, быть может, девушка была бы красивым манекеном. Красивым холодным манекеном, бездуш