— Сводку. Кратко.
Проценко встал по стойке смирно и, даже не глядя в бумаги, бодро начал.
— Вывоз желающих завершён. Всего одна тысяча сто тридцать три человека. Все сейчас находятся в военном городке на Урале. Пока никого не выпускаем. И связи им не даём.
— Дальше.
Хозяин поморщился. С этими… "репатриантами" надо было что-то делать.
— За последний год на ту сторону ушло всего триста сорок три человека. В основном родственники тех, кто уже живёт ТАМ. И по федеральной программе ещё двадцать четыре медицинских работника. По людям всё.
— Американцы?
Президент прекрасно знал все эти цифры. Он заставлял Проценко повторять их для Архипова. Да и для себя самого. Спокойствия на душе не было.
"Всё ли предусмотрел, ничего не забыл?"
— Пока они туда не торопятся. Отправили полста учёных и два десятка бойцов охраны. Перебросили туда десять тонн научного оборудования и запустили ещё один спутник. Полученными данными с нами, несмотря на все договорённости, делиться не спешат.
Архипов с громким стуком поставил на стол чашку с чаем.
— Корабли? Нефть?
Полковник от неожиданности щёлкнул каблуками и невпопад отрапортовал.
— Так точно!
Этого старика он просто боялся.
— Все три судна в строю. Одно — учебное. Заложено ещё два корабля. Ориентировочно войдут в строй через год. Нефтедобыча пока не велика — примерно две тонны нефти в сутки. Завод перерабатывает её на мазут, дизтопливо и керосин. Совсем немного — бензин. Нынешние потребности ОФО закрыты полностью. Танкер совершает регулярные рейсы. На Южном построено хранилище ГСМ. Всё.
— Получилось, Виктор Сергеевич?
Президент довольно потёр руки.
— Получилось.
Старик посмотрел на Проценко.
— Выйди.
— Наш баран нам больше не нужен.
— Вы думаете?
— Да.
— У нас уже нет ТАМ верных людей. Да и охраняют Ходока неплохо. Подобраться к нему будет нелегко.
Архипов удивлённо задрал бровь.
— А наши группы?
Президент промолчал. Сказать было нечего. Последний информатор доложил, что один из заброшенных под видом врача агент сдался. И рассказал обо всём Кузнецову, так что все вновь прибывшие теперь добывали нефть за две тысячи километров от Ходока.
— График перебросок соблюдается?
— Да. Ходок ходит минута в минуту и ни разу ещё не опоздал.
— Почта доставляется?
— Да.
— Ладно.
Голос Деда скрипнул.
— Есть у меня одна консерва.
Дубровка
Июль 16 г.
Мишка сегодня отдыхал. Переброски давались ему с каждым разом всё тяжелей и Максим настоял на его отдыхе. Так что сидящие в карантине на большой земле три семьи федеральных переселенцев "зависали" ещё, как минимум, на неделю.
Максим похлопал по плечу Кошечкина, пошептался с ним на предмет новых поставок и запрыгнул на жуткий скелет автомобиля. Разбомбленный грузовик выглядел весьма… эээ… Макс затруднился… инженерно. С него была снята кабина, кузов и все "ненужные" детали. Даже сиденья. Всё это планировалось приделать уже на Родине. Таких лысых чудовищ Максим перегнал уже четыре штуки и Кузьмин слёзно молил ещё хотя бы о десятке таких же. После того как в ОФО была снята проблема с ГСМ, пригнанные ранее электромобили потеряли свою актуальность. На бездорожье северных островов нынче царили полноприводные дизельные итальянские грузовички.
Этот был почему то покрашен оранжевой краской.
"Юмористы"
Максим пощёлкал кнопкой плеера.
"Вот! В тему…"
… и как у его,
И как у него,
Оранжевое настро-е-е-енье!
Двигатель утробно зарычал, Максим сел на ящик с расходниками и запчастями и махнул провожающим рукой.
… на девчонок, на весенних девчонок…
У него будет сын! Точно сын. Перед самым отъездом Марина позвонила ему из госпиталя Южного. Сделали УЗИ.
Сын.
— Урррра!
Макс сделал малюсенький глоток безалкогольного пива и тронулся с места.
"Домой"
Тёплый летний ветер с моря пробивался даже в ангар. Максим, с широченной улыбкой в тридцать два зуба, спрыгнул с машины, кивнул приёмщику грузов и выскочил на улицу.
"Как же тут хорошо!"
— С приездом, дядя Максим!
Младший сын Славки, как всегда отирался поблизости, помогая отцу вести учёт.
— Ага.
Укасов расстегнул рубашку и поспешил к дому.
"Надо позвонить, узнать как она там. Незамедли
В спину что-то сильно стукнуло. Максим не успел додумать свою мысль и на ходу посмотрел на свою грудь. Груди не было.
По затылку ударило и мир погас.
Заозёрный
Август 16 г.
— Нашли?
— Ну да. Знаешь, Палыч, лучше не искать. Били из снайперской винтовки. С расстояния больше километра. При сильном ветре. Понимаешь? А ведь такого оружия у нас не было. Не привозили его. Я бы знал. Ты понимаешь?
— Понимаю. Да. Лучше не искать. А то ведь можем и найти. На свою голову. Большой специалист где-то тут обретается. Кузьма, а может, это ты?
— Палыч. Пошёл на хер.
— Шучу.
— Шутник.
— Думаешь, выжил он?
— Понятия не имею. Но, думаю, вряд ли. Сквозное в грудь и полчерепа вдрызг. Аж мозги наружу.
— Мда. Но, может, всё-таки…
— Забудь. Даже если его там сразу в реанимацию, то… нет. Вряд ли.
— И Мишка не вернулся. Как он его туда упёр?
— Ты не знаешь? Марина ему ноги прострелила. Видать на болевом шоке смог пройти. В общем, знаешь, сдаётся мне, что это всё уже в прошлом.
— Так, ладно. Что у нас там дальше на повестке дня?
— Уборка зерновых.
— Ну, блин, докладывай.
Эпилог
3 июля.
+35 в тени. Ветер слабый.
Решил завести себе дневник. А то тут так скучно. Делать совсем нечего. Ни поговорить, ни выпить. Хотя доктор мне пить всё равно запретил.
Поймал себя на том, что сам с собою вслух стал разговаривать. Хожу, руками махаю и с выдуманным другом общаюсь.
Вроде, был такой мультик на Никельодеоне.
Смешно. Я уж не помню, как телевизор выглядит, а про мультик помню.
Вчера Жанибек пригнал на разъезд трёх верблюдов. Привёз шубат. Вот гадость! Но крышу помалу сносит. Всё-таки алкоголь в нём есть.
Водки бы.
Катался на верблюде. А чего — удобно. Между двух горбов сядешь — фиг свалишься. Видно далеко. Идёт спокойно. Жанибек сказал, что вояки отгородили его Ащыбулак для своих складов и теперь он уйдёт на восток. Вдоль железки.
Жаль.
Хороший он человек. Но странный. Всякий раз, как меня увидит по-своему говорить начинает и только затем на русский переходит. И дочка у него… красавица. Хотя… всё равно здесь других девушек на триста вёрст кругом нет. Красавица. Да.
Состав встречу, схожу — попрощаюсь. Может, отговорю ещё.
4 июля.
+36 в тени. Пыльная буря.
Еле заставил себя сесть за стол и что-нибудь написать. Решил, через не могу, вести дневник ежедневно.
Там посмотрим что получится.
5 июля.
Жара.
Сходил на разъезд. Далеко, блин, оказывается, с бодуна то…два километра. Пока дошёл — чуть не сдох. Вояки привезли и побросали как попало кучу труб. Будут, наконец-то, навес над перроном варить. Долго ругал их за неаккуратность. Жрут, суки.
Ой! Ржут.
Солдатня. Чё с них взять.
Жанибек уехал. Здесь остался только я, да бабка. Собаку что ли попросить привезти?
А чего — это мысль. Хоть составы теперь у меня не останавливаются, но на стрелке всегда притормаживают и с Мишкой всегда можно парой слов перекинуться. Попрошу его. Пусть на пристани щенка какого-нибудь подберёт.