Плачет старуха. А мне что за дело?Что и жалеть, коли нечем помочь?..Слабо мое изнуренное тело,Время ко сну. Недолга моя ночь:Завтра раненько пойду на охоту,До свету надо покрепче уснуть…Вот и вороны готовы к отлету,Кончился раут… Ну, трогайся в путь!Вот поднялись и закаркали разом.«Слушай, равняйся!» — Вся стая летит:Кажется, будто меж небом и глазом Черная сетка висит.
1854
Несжатая полоса
Поздняя осень. Грачи улетели,Лес обнажился, поля опустели,
Только не сжата полоска одна…Грустную думу наводит она.
Кажется, шепчут колосья друг другу:«Скучно нам слушать осеннюю вьюгу,
Скучно склоняться до самой земли,Тучные зерна купая в пыли!
Нас, что ни ночь, разоряют станицыВсякой пролетной прожорливой птицы,
Заяц нас топчет, и буря нас бьет…Где же наш пахарь? чего еще ждет?
Или мы хуже других уродились?Или не дружно цвели-колосились?
Нет! мы не хуже других — и давноВ нас налилось и созрело зерно.
Не для того же пахал он и сеял,Чтобы нас ветер осенний развеял?..»
Ветер несет им печальный ответ:— Вашему пахарю моченьки нет.
Знал, для чего и пахал он и сеял,Да не по силам работу затеял.
Плохо бедняге — не ест и не пьет,Червь ему сердце больное сосет,
Руки, что вывели борозды эти,Высохли в щепку, повисли как плети,
Очи потускли и голос пропал,Что заунывную песню певал,
Как, на соху налегая рукою,Пахарь задумчиво шел полосою.
1854
Маша
Белый день занялся над столицей,Сладко спит молодая жена,Только труженик муж бледнолицыйНе ложится — ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажетДорогой и красивый наряд…Ничего ему Маша не скажет,Только взглянет… убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада,Так пускай в нем не видит врага:Два таких он ей купит наряда,А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство:Под рукою казенный сундук;Но испорчен он был с малолетстваИзученьем опасных наук.
Человек он был новой породы:Исключительно честь понималИ безгрешные даже доходыНазывал воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще,Не франтить, не тянуться бы в свет, —Да обидно покажется теще,Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор… только с Машей не сладишь,Не втолкуешь — глупа, молода!Скажет: «Так за любовь мою платишь!».Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа,И болит-надрывается грудь…Наконец наступила суббота:Вот и праздник — пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу,Выпив полную чашу труда,Наслаждения полную чашуЖадно пьет… и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали,То минуты порой хороши,Но и самая радость едва лиНе вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит,Проклянет свой сиротский уделИ, бедняжка! ума не приложит,Отчего он так скоро сгорел?
1855
«Праздник жизни – молодости годы…»
Праздник жизни — молодости годы —Я убил под тяжестью трудаИ поэтом, баловнем свободы,Другом лени — не был никогда.
Если долго сдержанные муки,Накипев, под сердце подойдут,Я пишу: рифмованные звукиНарушают мой обычный труд.
Все ж они не хуже плоской прозыИ волнуют мягкие сердца,Как внезапно хлынувшие слезыС огорченного лица.
Но не льщусь, чтоб в памяти народнойУцелело что-нибудь из них…Нет в тебе поэзии свободной,Мой суровый, неуклюжий стих!
Нет в тебе творящего искусства…Но кипит в тебе живая кровь,Торжествует мстительное чувство,Догорая, теплится любовь, —
Та любовь, что добрых прославляет,Что клеймит злодея и глупцаИ венком терновым наделяетБеззащитного певца…
1855
«Я сегодня так грустно настроен…»
Я сегодня так грустно настроен,Так устал от мучительных дум,Так глубоко, глубоко спокоенМой истерзанный пыткою ум, —
Что недуг, мое сердце гнетущий,Как-то горько меня веселит —Встречу смерти, грозящей, идущей,Сам нашел бы… Но сон освежит —