Скорее всего, у локомотива вторым способом движения являлись аккумуляторы. Юля подтвердила догадку, позвав с собой двух разведчиков в сторону накрытой брезентом невысокой пирамиды, устроенной по типу склада боеприпасов, когда ящики ставятся один на другой. Под плотной тканью оказались прямоугольники аккумуляторных батарей, аккуратно установленные друг на друга.
— Толку от них? — протянул Хрусталёв. — Заряжать как? Тоннель до самого Куйбышева, на поверхность не будем выходить?
— Будем. — Юля не обратила внимания на сарказм в голосе старлея. — Вон там генераторная с дизелем. Подзарядим необходимый минимум, восемь штук. Этого хватит, чтобы проехаться с ветерком.
— Опасно. — Куминов поскрёб подбородок. — Как мы на поверхности на нём попрём?
— Участок короткий. — Девушка рассматривала аккумуляторы. — Проходит через ту зону, где немцы сами боятся находиться.
— Почему? — Куминов насторожился, уже привычно.
— На месте и увидите… — Юля показала на отобранные батареи. — Чего раньше времени пугаться?
— Ты про участок у Сарбая? — Саша подошла тихо, встав за Куминовым.
— Именно, подруга. — Чекистка посветила на дверь, утопленную в стене. — Про него… Пчёлкин, чего встал, а? Помогай, давай, тащи сюда.
Куминов отошёл в сторону, прихватив за локоток Сашу.
— Чего там ждать, выкладывай. И почему ты ничего не сказала раньше, если знала?
— Я и не знала. — Тёмные глаза смотрели на него… огорченно, как будто она ощущала за собой какую-то вину. — Про сам этот маршрут я мало что знаю. Про Новый Сарбай могу рассказать. Юля права, там мало хорошего.
— Рассказывай. — Капитан вздохнул, ожидая новой порции вновь открываемых секретов.
— Немцы, проводившие в Берлоге первые опыты, вывозили туда результаты экспериментов. Те, что не удались. В основном погибший материал, то, что осталось. Но, скорее всего, не всегда. Может, кто-то из подопытных оказался очень умным, может, там были такие же, что хозяйничали в заимке. Да и отходы бывают разные, вот и вышло то, что вышло. По нашим данным, которые пришли из Берлоги, сейчас у Нового Сарбая вся местность принадлежит этим самым результатам экспериментов. Кто именно, или что — я не знаю. Этот район немцы практически оцепили, охраняют, не выпуская никого наружу. Вот и всё что я знаю.
— Ясно, что ничего не ясно. — Куминов сплюнул. — А платформы у нас практически открытые, так? За-а-а-м-ее-е-ч-а-а-а-тел-ь-но…
Поняв, что больше ничего нового не узнает, Куминов решил осмотреться. Разведчики, под командованием товарища Гречишиной, вовсю занимались приведением состава в рабочее состояние. Было очевидно, что Юля знает, как это сделать в самые сжатые сроки. Беспокоиться точно не о чем. Капитан развернулся и пошёл в сторону виднеющегося на платформе небольшого строения.
Будка, напоминающая снятый с шасси грузовика КУНГ, оказалась помещением для дежурной смены обслуживающего персонала. Ну, или охраны, что наверняка одним и тем же. Во всяком случае, стол с толстой тетрадью журнала дежурств, несколько телефонных аппаратов и оружейный шкаф точно говорили в пользу сделанного капитаном вывода. Интересного в тесноватой конуре было мало.
На стене висел чей-то портрет. Посветив фонарем в его сторону, Куминов увидел сквозь пыль усы и взгляд, полный отеческой заботы, принадлежавшие лишь одному человеку в СССР. Портрет был довольно раритетным, такой фотографии вождя капитану встречать не приходилось. Понадеявшись, что доведётся вернуться, не стал снимать его со стены. Открыл журнал, посветив на последнюю страницу. Увидев дату, понял, что не ошибся, когда подумал про отсутствие времени у тех, кто пригнал сюда локомотив. Цепкая память подсказала дату одного из самых опасных наступлений немцев, пришедшуюся как раз на это самое число.
Открыл один из двух небольших шкафов-пеналов, закрепленных на стенах. Увидев стопку пожелтевших газет, потянулся к ним. Дата и год, отпечатанные на тонкой серой бумаге, заставили Куминова вздрогнуть.
Газет из сороковых сейчас было мало. Когда страна закреплялась на Урале, не хватало не просто многого. Не хватало всего, и кому тогда было дело до сохранения истории, когда нечем было заклеивать окна в самую первую зиму. Куминов, выросший в наспех построенных бараках, никогда не мог забыть того холода. Сквозняков, гулявших по огромным, разбитым тонкими стенками на клетушки помещениям. А сейчас он держал в руках настоящее богатство, пусть и не в золоте или бриллиантах. В руках капитана была история, которую нельзя было забывать. Газеты немедленно перекочевали в рюкзак, аккуратно уложенные сверху, чтобы не помялись. А в следующем шкафу его ожидало ещё одно богатство. Фонарь «летучая мышь» и целая бутыль масла к нему.