На самом деле не стоит думать, Николай, что человек может стать блохастой шавкой, правда чуть больше обычных размерами…
— Это точно. — голос у Саши сонным не казался. Голову с плеча Куминова она и не подумала убрать. — На горилл если похожи только, только очень страшных.
— На горилл, говоришь? — Куминов плечо убирать не стал. — И нас такие обезьяны могут ждать в Берлоге?
— Такие приматы, товарищ капитан, нас ждут через пару десятков километров, на том само открытом участке ветки, про который я говорила. — Гречишина покопалась в карманах, потом повернулась к Саше. — А, майне фрейндин, не будете ли вы битте мир айне цигаретте? Да можно, Саш, раз говорю, давай.
— Почему ты мне не сказала про это раньше? — Голос капитана стал чересчур спокойным.
— Что именно? — Гречишина затянулась. — Мол, пацаны, бдительнее будьте, высматривайте оборотней и Бабу-Ягу в ступе? Они у тебя ребята и так тертые, увидят если что. Да и бояться при нашей скорости их не стоит, не справятся бобики. Засаду тоже организовать не смогут, это не открытая магистраль. Вот те, да, потрошат, бывает. В двадцать седьмом, на участке от Шепетовки до Харькова волколаки уничтожили состав. Весь, до последнего человека, на одноколейном перегоне, единственном на всем участке магистрали, проходящем через лес, с небольшой скоростью у самого состава. Нам сейчас бояться стоит только немцев.
— Уверена?
— Зуб даю, товарищ капитан. — Гречишина пыхнула огоньком. — Мы в сторону отклонились, от основной темы нашей беседы, не находите?
— В Берлоге есть оборотни? — Куминов чуть вздохнул. Независимость поведения чекистки иногда заставляла его, обычно невозмутимого, злиться. — Сколько, как опасны, чего ожидать?
— Говорю же — скучный ты человек, Куминов. Прямо-таки, взяла и отрапортовала: подразделение вервольфов численностью до двадцати пяти оборотней рядового состава, пяти волкулаков фельдфебельского с усиленным потенциалом и тремя псоглавыми офицерами, да? Не знаю я, капитан, точно. Не уверена, что вообще есть, хотя подозреваю, что должны быть наверняка. Во всяком случае, у нас в охране Института они присутствуют.
— Кто? — Куминов непонимающе уставился в сторону гаснувшей точки сигареты, подсвечивающей ехидное лицо Гречишиной.
— Они, предмет нашей беседы. Лохматые симпатяшки с бицепсами, да, Саш?
— Ага… — капитан понял, что Венцлав чуть улыбнулась. — Это точно. Ты сам интересовался тогда, в землянке, помнишь Коля? Про то — есть у нас они, или нет? Хотя и говорил ты не про оборотней, так как тогда ты еще ничего и не знал. Зато сейчас знаешь.
— Дичь какая-то. — Куминов потер переносицу. — Сначала непонятные живые мертвецы, сейчас оборотни. Слушай, Юленька, а ты часом не такая же? На луну там не воешь, шерсткой не обрастаешь?
— Исключительно по тем дням, что одобрены командованием, товарищ капитан, и при выполнении особо важных и сложных заданий от него же, командования то есть. Да не, Николай, не боись, я не из таких, точно, зуб даю. Хотя кое-что у таких нелюдей мы позаимствовали, и использовали.
— Успокоила… — Куминов не знал, что сказать на подобное заявление. — То есть у тебя, к примеру, что-то да есть?
— Что-то да есть. — Юля отнекиваться не стала. — Но так, по мелочи, тебе не опасное. Пока, во всяком случае, точно. Ты ж приказ командования выполнить до конца настроен, да, капитан?
Куминов не ответил на вопрос. Внимательно всмотрелся в подсвечиваемое задними фонарями локомотива лицо чекистки. Что она имеет в виду, вот что действительно интересно? Капитан не мог объяснить своего недоверия к девушке, возникшего сразу после ее появления. Все, казалось бы в порядке, включая знакомство с Сашей. Но Куминова так и дергало изнутри смутным ощущением: надо держать ухо настороже, пока она рядом. А как только ее рядом не окажется, становиться совсем внимательным. И пусть лучше наконец-таки ошибется его интуиция, ни разу не подводившая, чем что-то случится.