— Будешь молчать? — Эсэсовец внимательно посмотрел на Дитриха. — Ты меня слышишь?
— Слышу, герр штурмбанфюрер. — Нольке узнал «чёрного». Он был с тем задавакой-аристократишкой, фон-как-его-там, который вчера поднял на борт его «девочки» три контейнера с той гадостью… — Почему я здесь? Что сделал?!! Где мой командир?
Штурмбанфюрер резко прикрыл рот начавшему поднимать голос инженеру, и спокойно ткнул того в район левой стороны груди двумя пальцами. Дитриха согнуло пополам от нахлынувшей боли.
— Будешь так громко говорить — сверну шею. — Спокойно проинформировал эсэсман. — Ответишь на вопросы, и полностью свободен. Всё понял?
— Да, господи, да!!! — Дитрих поднял на него глаза, с навернувшимися после удара слезами. — Но зачем бить?!! Что мне вам сказать?
— Когда старт ракеты? Кто основные пассажиры? И что было в качестве груза, который был доставлен фон Нойстицем? — Офицер чуть наклонил голову в сторону, внимательно наблюдая за Дитрихом. — И лучше не ври.
— Старт в… — Дитрих замолчал, наконец-то поняв, где он находится.
Один из переходов между ярусами второго технического этажа. Низкий бетонный потолок. Капли конденсата, бегущие по стенам от труб. Пучки толстых кабелей в изоляционной оплётке. Место, в которое дежурный техник заходит всего два раза за сутки, так как здесь просто не может произойти ничего случайного. Но почему эсэсовец затащил его сюда? А может⁈ Дитрих уставился на «чёрного»:
— Кто вы?
— Догадался? — Эсэсовец хмыкнул. — Ну да, шпион. И мне нужны данные, которые есть только у тебя. Извини, но к командиру базы и его заместителю я добраться не смогу. Так что у меня есть только ты. Советую ответить. Сам понимаешь — время у меня есть. И ты можешь умереть быстро и безболезненно, а можешь достаточно долго. И страшно.
Дитрих молчал. Он уже понял, что живым ему отсюда не выбраться. Кто такой сидевший перед ним офицер, ему было уже без разницы. Это не какая-то очередная проверка СД, так как Нольке прошёл все степени посвящения в государственный секрет, связанный с проектом «Ковчег». И сейчас ему самому выбирать, что его ждёт впереди. Но…
— Меня будут искать. И выбраться вам отсюда не удас…
— Ты уверен, Дитрих? — «Штурмбанфюрер» улыбнулся. — Ты ведь оставил своему сменщику записку о том, что тебе просто необходимо выспаться. И ближайшие часов шесть никто к тебе в комнату не сунется. Ведь у тебя, лучшего инженера здесь, всё работает как часы, без сбоев и отставаний. К чему тебя кому-то будить? А по поводу того, чтобы выбраться… Я попробую. И тебя это волновать точно не должно. Будешь говорить? Нет? Ну, как хочешь.
Дитриху, лежащему на полу, и связанному порукам и ногам, было не видно, что тот делает. Что-то звякнуло. Потом раздался хрустящий звук, который бывает когда ломается стекло от ампул. В спёртом воздухе помещения разнёсся резкий медицинский запах.
Через штанину Дитриха что-то укололо. Через минуту в висках резко застучало, и он с ужасом понял, что «эсэсовец» начинает двоиться, и его голосу, который колоколом раздавался в голове Нольке, нет никакой возможности сопротивляться. Дитрих услышал вопрос, почувствовал, как шевельнулись его собственные, разом пересохшие губы и язык, и он начал говорить…
Внедрённый советский агент, только что свернувший шею бывшему старшему технику полка «Бранденбург», бежал по одному из коридоров. Нужно было добраться до канализационного коллектора, находившегося впереди. Нужно было успеть… Экономично вдыхая и выдыхая, он стремился вперёд, понимая, что не сможет справиться с теми, кто его преследовал.
Резидент, лесник, вывел его на правильный путь отхода. Старик заприметил все нужное и хорошо, что он тогда не успел начать стрелять. Сам виноват, стоило предупредить. Но что не делается… А ход, один из отнорков в «Биврёст», оказался настоящим. И хорошо, что вышло проверить его перед визитом на сам объект.
Далеко позади, высекая бетонную крошку с полов, вслед ему неслись массивные, с красными огоньками глаз, смазанные тени в длинных плащах, с громоздкими, крупнокалиберными автоматами в руках. Специальные дыхательные маски на лицах, с гофрированными хоботами шлангов, тянувшимися откуда-то из-за плеч, не выдавали наружу ничего. Лишь изредка приоткрывался резиновый клапан, выпуская наружу свистящий клубок зеленоватого газа.
Глава тридцать пятая
«Разведчик сам решает — когда необходимо умереть»
('Подготовка личного состава войсковых РДГ,
Согласно требований БУ-49'
изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)
Гречишина тяжело дышала и с ней рядом колдовала Саша. Отлетел в сторону уже третий, как понял Куминов шприц, зашипело, когда из металлической тубы, прямо на темную кровоточащую дыру входного отверстия Венцлав выдавила прозрачное тягучее желе. Гречишина выматерилась, громко и зло, с ощутимой болью в голосе. Выдохнула, смахнула пот с разом побелевшего лица. Кровь перестала бежать, запекшись темной коркой.