Сержант Воронков, всё так же шедший впереди, пригнулся, спускаясь по пологому спуску. Остальные разведчики, снявшие страховку, покатились следом частым горохом. Впереди наконец-то замаячила тёмная полоса леса. Скоро вся группа скрылась между его ветвей, на какое-то время позволив себе чуть меньше беспокоиться об обнаружении. Ночь наступала следом, накрывая всё вокруг мягкой темнотой. Снег закончился, низкие серые тучи разнесло лёгким ветром. Выглянувшая луна дала возможность разведчикам двигаться вполне уверенно, преодолевая последние метры до одной из отправных точек пути.
Воронков остановился резко, уйдя чуть в сторону, чтобы в него не врезался следующий идущий. Сержант поднял руку, давая команду остановиться, сам присел, пригнувшись за низким кустарником.
Куминов, старательно прижимаясь к земле и стараясь совсем не скрипеть свежим снегом, скатился к нему. Дёрнул внимательно смотрящего перед собой сержанта за рукав, вопросительно качнул головой. Тот ткнул пальцем вперёд, показывая прямо между несколькими толстыми стволами.
— Докатились. — Прошептал Куминов одними губами, смотря на еле заметный прямоугольник впереди. — Бери Пчёлкина и Шутяка и осмотри всё.
Молчун-сержант утвердительно прикрыл глаза, ткнул пальцами в бойцов и начал отстёгивать лыжи. Быстро растворившись в темноте, они двинулись к домику.
Остальная группа быстро занимала позиции вокруг группки строений. Стволы оружия ложились на сгибы локтей, прикрывая товарищей.
Заимку окружили практически полностью. Это оказалось совсем несложно, так как места она много не занимала и даже не была обнесена каким-либо подобием забора или частокола. Не было слышно собачьего лая, который точно должен раздаться в тишине леса. Хотя кто его знает, почему у хозяев отсутствует четвероногая сторожевая живность? Может, её те самые волкособаки и съели давно, этому Куминов и не удивился бы. Давно группе не приходилось выполнять задачи в такой-то глуши. Или, ещё лучше, заимка была брошена, и тогда не придётся беспокоиться об возможности обнаружения.
Когда на фоне тёмной стены жилой избы, собранной из толстых брёвен, возник силуэт в белом, капитан прицелился ещё тщательнее. Сержант, это было видно по знакомой пластике движений, присмотрелся к тому, что за окном. Немного спустя разведчик двинулся в сторону двери. От души отлегло. Воронков умел правильно оценивать обстановку, и если решил войти, то опасности была минимальна.
Скрипнула дверь, пропуская сержанта внутрь. Следом за ним в проём скользнул Пчёлкин, если судить по более высокой фигуре. Злобного гнома Шута Куминов, как ни старался, так и не смог разглядеть. Он довольно усмехнулся про себя, порадовавшись профессионализму собственного бойца, и одновременно разозлился на самого себя за ненаблюдательность. Вот так вот доведётся ведь напороться на засаду, и на кого потом грешить, кроме как не на себя? Стыдно сказать — не получилось увидеть замаскировавшегося бойца, которого только что сам отправил вперёд.
Через пять минут, не больше, откуда-то со стороны задней стены, раздался звон выбиваемого стекла. Куминов сплюнул и бросился вперёд, понимая — группе так и не выдалась редкая возможность спокойно отдохнуть.
Лампа тихо потрескивала, отбрасывая слабые тени. Фитиль под стеклянным колпаком самодельный, из размахрённого ружейного ремня. А вот вместо керосина, если судить по запаху, залили хорошо очищенный соляр. Морщинистая, в пигментных пятнах, но всё ещё крепкая рука подкрутила колёсико, делая свет более ярким.
Рыжие блики заплясали на вытянутом лице, сплошь изрезанном временем, отбрасывая тёмные тени. Редкие длинные брови, казалось, застыли во всегда нахмуренном выражении. Перебитый нос чуть дёрнул крыльями, когда второй из местных мужчин задымил самокруткой. Запах был странный, едкий и вонючий, но с какими-то отдалённо сладкими нотками. Куминов принюхался, стараясь понять причину своей заинтересованности, но так и не смог выделить только что проклюнувшуюся мысль.
— Не можешь в сенях посмолить, Лёха? — хозяин ещё раз недовольно дёрнул носом. — Воняет так, как будто ты свои портянки запалил.
— Да не ругайся, Петрович. — Курильщик кашлянул в кулак. — Холодно в сенях-то…
— Ты ещё мне базлать тут будешь? Кому сказал, чтобы пошёл туда дымить, а, сявка? — Жилистый кулак негромко стукнул по столу. Алексей тут же вскочил и прыснул в сторону низкой входной двери, обитой войлоком. Дерево гулко бухнуло, выпуская его в действительно почти ледяные сени.