Основной и самый главный враг каждого разведчика может отличаться внешне друг от друга, несмотря на общие корни. Это всегда способствует регион его применения и особенности местности. Не в малой степени этому же способствуют устоявшиеся взгляды владельцев этих самых противников. Хотя в целом все они одинаковые и похожие.
Эти враги передвигаются на четырёх лапах, сильных и быстрых. У каждого в жадно оскаленной пасти, из которой рвётся наружу рык, находятся снежно-белые и острые клыки. И у любого из них, рыжих, палевых, угольно-чёрных, разной степени косматости и длинношёрстности есть самый главный прибор нахождения диверсантов противника: нос, покрытый чёрной мокрой кожей.
На вооружении кинологических служб противодиверсионных частей немцев состояло две главных породы собак: овчарки и терьеры. Первые в основной своей массе отвечали за охрану важных объектов. Обыкновенно ходили в паре с кем-то из патрульных, либо бегали вдоль натянутой проволоки, идущей по периметру вверенного участка. Умных, чёрно-рыжих немецких овчарок Куминов ненавидел всей своей диверсантской душой и понимал, что после войны ни за что не заведёт себе хотя бы похожую собаку. Ему доводилось убивать их с помощью оружия при минировании железнодорожных станций, как в Асекеево, к примеру. И отбиваться, пару раз с помощью одного ножа, чтобы не привлекать внимания часовых. Спасло его только то, что собаки не подали голоса, в обоих случаях сразу ринувшись в бесшумную атаку. А вот терьеры…
Тут подножку разведчикам поставили ребята из НКВД. Это их кинологи ещё в далёких тридцатых вывели чёрных, издалека очень добродушных псов, покрытых густой, как у баранов, шерстью. Специально созданные для охраны объектов ГУЛАГа и прочих, зачастую секретных, объектов Наркомата, собаки были страшны и очень опасны. Не боящиеся сильных морозов, высокие и мощные, снабженные прекрасным наследством от своих охотничьих предков. То есть улучшенным чутьём, позволяющим брать даже самый слабый след и идти по нему за беглецом. Немцев Куминов никогда бы не назвал глупцами или дурнями, и в данном случае они в очередной раз подтвердили свою механическую прагматичность. Зачем мучаться и ломать голову над решением проблемы выслеживания и захвата опасных противников, пытаться вывести из хорошей овчарки ещё более лучшую, когда есть чёрные терьеры?
Именно так, следует полагать, и подумала какая-то умная голова в Берлине, отдавая приказ о поиске и доставке в Германию собак, находившихся на пищевом довольствии в любом лагере на захваченных территориях СССР. А уж там, в специальных, оборудованных по последнему слову науки и техники, питомниках будет, кому над ними подумать. Так оно и вышло.
И Куминов абсолютно верно подозревал наличие в пролетавших над ними, рокочущих вертолётах наличие своих «заклятых» четвероногих друзей. Немецкие специалисты добились много, в том числе и того, что характеристики породы выросли многократно. Даже после переброски на необходимый в их участии участок с помощью машин, звери брали след практически сразу. Если он, след, был. Никаких сомнений в способностях своих ищеек немецкие солдаты не испытывали. Собаководы, впервые получавшие высоких, обманчиво неторопливых и ленивых крепышей с густой чёрной шерстью, поражались получаемой с ними сопроводительной информации.
Щенки, выведенные в начале пятидесятых, спокойно реагировали на переезды в металлических недрах автомобилей, бронетехники и вертолётов. Запахи топлива и смазки ни капли не нарушали первоклассный нюх, не мешали поиску. Нервная система новых псов спокойно реагировала на рычание армейских двигателей, выстрелы из стрелкового оружия и даже на залпы артиллерии. Они были неприхотливы, преданны хозяевам и люто злобны к тем, кого должны были искать.
Случись сейчас, и приди бы в голову что-то заподозрившего Фрица, Дитриха или Карла, командующего группой мысль о неожиданной высадке, то всё. Тогда операцию можно было считать наполовину проваленной. Терьеры возьмут след лыжников, и дальше помочь сможет только жертва части группы, оставшейся прикрывать отход. Но даже и тогда исход операции на невидимой чаше весов начинает склоняться не в пользу капитана Куминова и его солдат. Информация об обнаруженной группе советских диверсантов и ушедших от преследования немедленно облетит все необходимые чины немецкого командования. Меры предосторожности и охраны всех режимных объектов немедленно усилятся, и возможностей проникновения в подземелья Куйбышева станет меньше в разы.
Капитан сплюнул, провожая взглядом удаляющийся красноватый маячок на хвосте второй машины, и перекрестился. Незаметно, так как комсомольцу такого не полагается. Не говоря уже про кандидата в члены ВКП(б)[26]. На этот раз вроде бы пронесло, вроде бы… Его не отпускала мысль о том, что немцы вполне полно осознают уровень опасности для объекта «Берлога», и чем дальше РДГ углубляется в территории, которые фрицы контролируют, тем сильнее внимание. Во всяком случае он не мог вспомнить, чтобы такие меры предосторожности, в виде частых воздушных патрулей встречались ему ранее. Это было плохо, очень плохо. Риск наткнуться на наземную мобильную группу возрос до невероятности.
26