Водителю пуля попала точно в шею, между краями шлема и воротником шинели, бросила вперёд. Вырванное прямым попаданием содержимое гортани и нижней челюсти выплеснулось красным фонтаном на рассказчика. Тот к этому моменту также успел умереть и начал заваливаться назад. Его стрелок снял попаданием в голову, умудрившись вогнать небольшой кусочек свинца и стали прямо в глаз. Третьего выстрела не было.
Оставшийся в живых эсесовец, явно повинуясь командам, прозвучавшим сзади, торопливо вскочил. Высоко задрав руки, сделал несколько шагов назад, опустился на колени. Дальше он ничего сделать не успел. Размазанным движением, еле уловимым для взгляда, стрелок оказался за спиной, коротко ударил. Длинный и крепкий прибалтийский эсесовец рухнул лицом в взрыхленный покрышками «цюндапа» снег.
Стрелок наклонился над ним, явно что-то ища на поясе. Куминов присмотрелся, понимая результат поисков. Догадка оказалось верной и заведённые за спину руки скоро оказались скованными наручниками, извлечёнными из подсумка. Дальше стрелок повёл себя странно. Повернулся лицом, скрытым за маской и капюшоном в сторону взгорка, на котором лежали разведчики, несколько раз махнул, явно привлекая их внимание. Недвусмысленно сделал приглашающий жест и сел на борт люльки, спихнув водителя, зацепившегося обшлагом шинели за крепление запасного колеса. Спустил нижнюю часть маски, вооружился собственным ножом, достав его из глубин маскировочного халата. И начал есть немецкие консервы. Те самые, недавно вскрытые совсем свежими покойниками.
— Фига се… — протянул Хрусталёв. — Что делать будем, командир?
— Возвращайся к группе, бери Андрея, а остальным действовать по обстановке. И хотя бы попытаться проверить — не окружили ли уже нас, да, Вов? А то с твоим охранением мало ли как дело обернуться может.
— Разрешите выполнять? — Старлей нахмурился. Куминову на это было накласть с прибором, ситуация выходила страшнее обид подчинённого. Ничего другого, кроме как спуска в деревню, не оставалось. Странная ситуация, очень странная.
— Выполняй. Воронков, пошли.
Капитан встал, стряхнув снег с колен, локтей и груди. Пошёл в сторону деревни, спокойно, чуть проваливаясь в снег. Сзади похрустывал настом Воронков, молчавший весь спуск. Аховое положение, больше никак и не скажешь.
Дорога вниз заняла минут пять. Склон оказался пологим, но засыпанным снегом очень сильно, без какой-либо видимой тропинки спуска. Куминов шёл, стараясь не попасть ногами в незаметные ямы, аккуратно щупая ногой каждый раз, когда опускал её вниз. И думал, думал, лихорадочно просчитывая любые варианты. Его поступок сейчас нарушал все мыслимые инструкции, но как еще следовало поступать? На их глазах кто-то уничтожил трёх врагов, после чего однозначно попросил их спуститься к нему. Уверенность капитана в незаметности позиции для наблюдения со стороны деревни была стопроцентной. Но как тогда этот неизвестный «кто-то» умудрился понять, что они на холме?
Кто он? Как смог заметить разведчиков, ведь Куминов в себе и подчинённых, их и собственном умении маскироваться не сомневался? Зачем так явно показал, что видит их и позвал? Для чего вообще напал на эстонцев, нелогично и бесполезно, во всяком случае, на первый взгляд? Чего ожидать в случае если он не один? И самый главный вопрос: есть ли смысл идти в сторону Куйбышева и не конец ли это задания? Вопросов много. Времени на их решение мало. Помощи в решении пока нет совсем. Что остаётся? Идти вперёд и прояснять ситуацию, прокачивать её полностью и принимать решение.
Поднимаясь по сугробам, которые вели к околице, Куминов неожиданно понял всю простоту своего положения. Казалось бы — сколько вопросов возникло в голове, как их решать? Просто, очень просто. И главное тут понять — кто же ждал там, рядом с тремя неподвижными фигурами в серо-зелёных шинелях. А нет, тут Куминов немного ошибся. Третий из эсесовцев, взятый в плен неизвестным стрелком, уже начал шевелиться. К моменту, когда разведчики оказались у мотоцикла, пленный уже вовсю крутил головой, пытаясь понять, где он и что с ним. Фигура в дополнительной камуфлированной под зимнее время года накидке, быстро убедила его не заниматься ерундой. Ткнув в голову стволом собственного оружия. Потом, вернувшись к консервированной ветчине, употребляемую с помощью ножа, повернулась к Куминову и Воронкову.
Капитан сначала не поверил себе. Потом, всмотревшись, понял, что не ошибся. Спокойно работавший немаленьким штык-ножом от автоматического карабина «маузер» человек оказался девушкой. Или молодой женщиной, какая разница?