Девушка молча смотрит на старичка, ожидая продолжения.
— Все, что я могу предположить, — невесело говорит Петеан, — это то, что для них тоже уготована судьба. Дяди Короля, которые никогда не ссорятся между собой… В Городе-на-Мосту ровно тринадцать сил, которыми руководят военные — семь флотов, три бригады пехоты, городская охрана, разведка и дворцовая гвардия. Не понимаете? Ах да. У каждого подразделения есть командир, назначаемый королем, и его заместитель, назначаемый самим командиром и равный ему по правам и ответственности. Итого двадцать шесть. Во все века военные грызутся между собой, перетягивая милости власти, как игрушки.
Девушка долго смотрит на мирно играющих малышей. Ближайший тянется за погремушкой, которую трясет его сосед. Сосед отдает погремушку и спокойно берет другую.
— Давай-ка отведем детей в дом, — говорит она, — пора поить их молоком.
Ближе к вечеру тихий переулок перед домом Навигенов взрывается грохотом. Карета, еще карета, всадники, бесчисленное множество кричащих пеших — Капитан Колум получил высочайшее позволение на посещение отца.
Он входит, огромный и шумный, его шляпа, брошенная на кухонный стол, занимает столешницу целиком. Он не ввел в дом ни единого человека из свиты.
— Привет, сестра, — небрежно кивает он девушке, стоящей в дверях библиотеки, поднимается по лестнице на второй этаж и кричит на ходу громовым голосом:
— Отец! Отец, я женюсь!
Петеан выбегает на площадку и падает в объятия сына — как чижик в когти ястреба.
— Колум, Колум…
Капитан Навиген быстро говорит:
— Она племянница короля, миленькая, но совершеннейшая шельма… Я подмигнул ей пару раз, все остальное ее работа… Вокруг меня во дворце целая собачья свадьба, даже с тебя позволили снять завесу на пару часов. Отец, вы что, с ума сошли, девочка открыто живет в твоем доме и ухаживает за малышами… Я со своей принцессой оттяну внимание на себя, но это дня два-три, не больше. Где он?
— Я не знаю… — чуть не плачет Петеан.
— Сестренка, — кричит капитан Колум девушке, — распорядись, чтобы моей команде подхалимы дали выпить и закусить! Отличить просто — подхалимы те, которые в каретах. Жратва у них с собой.
Девушка спускается по лестнице, хмурясь и улыбаясь одновременно. Она больше не хромает — Петеан научил ее обращаться со станком, и она сама выточила себе толстую деревянную подошву — и приклеила ее к башмаку.
— Ничего, — бормочет она, — детей обиходить, ботинок починить, команду накормить. Проблемы решать по мере поступления. Я вам не кукла с ресницами…
К каретам она пробивается с решительностью, которая еще два дня назад поразила бы ее саму. Придворные недовольны тем, что приготовленные для семейного ужина яства раздаются толпе, но мало что могут противопоставить словам «Капитан распорядился, и не вам менять его распоряжения». Смуглый красавчик в расшитом кружевами камзоле, попытавшийся приобнять девушку, отскакивает и невольно морщится. Она ухмыляется, вспомнив, что у тяжелой обуви есть свои достоинства.
Мостовая возле дома и небольшой кусок набережной превращаются в пиршественный зал.
С каретных крыш под присмотром девушки снимают призывно булькающие бочонки и корзины с бутылками.
Через несколько минут, заполненных суетой и шумом, она стоит на ограждении высокой цветущей клумбы и внимательно оглядывает мужчин, группками сидящих — кто на ограждении набережной, кто прямо на мостовой, кто на корточках, кто на подстеленных камзолах — вокруг корзин с едой и выпивкой. Похоже, порядок.
Чьи-то руки ласково берут ее за талию и ставят на мостовую. Девушка сердито оборачивается и невольно хохочет.
Рядом с ней — парнишка лет пятнадцати; вытянувшийся во взрослый рост, но пока узкоплечий и хрупкий. На подбородке у него клочками пробивается что-то, что язык не поворачивается назвать бородой, на голове — не менее клочковатая прическа.
— Ты так рада меня видеть? — ломким юношеским баском спрашивает юноша.
— Ой, не могу… какой… димабилан, — смеется девушка.
— Кто? — он немного сбит с толку.
По лицу девушки проплывает тень.
— Не знаю. Но смешно.
— Я рад, что тебе со мной весело. Слушай, милочка, выходи за меня замуж?
— У меня вчера родилась двоюродная сестра, — весело говорит девушка, — наверняка ты ей понравишься, если немножко повзрослеешь!
— Да нет, — говорит он, и лицо его вдруг перестает быть смешным. Наверное, из-за выражения глаз — словно изголодавшихся, — я не шучу.
Несколько секунд они молча смотрят друг на друга.
— Извини, мальчик, — говорит девушка, — но я обещала другому.