— Несомненно, реграв, — согласился Стефан. — Только что они с ним тут такое сотворили, что отключилась гравитация — этого я уразуметь не могу. Ведь с собственной жизнью игрались…
— А может быть, не все погибли? — робко спросил Джеймс, уже не ставя под сомнение факт смерти большей части населения. — Может, кто-то спасся?
— Если система жизнеобеспечения отключилась вместе с регравом, сразу, то мы найдем только трупы.
— Почему?
— Спастись могли те, кто был в сьютере или находился в герметически запертом помещении с автономной подачей кислорода. Остальные же просто не смогли бы изолировать отдельные отсеки, — терпеливо стал растолковывать Стефан. — А если система жизнеобеспечения отключилась… — он пожал плечами. — Представь сам, какой хаос был в те секунды, пока еще можно было что-то сделать.
— Но почему вы так уверены, что они погибли все? Может, у них вышла из только строя гравитационная установка, — взорвался Джеймс, раздраженный мрачным пессимизмом спутника.
— Одновременно с регравом и связью? — усмехнулся Стефан.
— Да, действительно, — прикусил губу Джеймс, разглядывая землю перед собой. — А почему не включился аварийный энергоблок?
— Сам удивляюсь, — честно признался Стефан. — Я думаю…
Джеймс так и не понял, что произошло в следующий момент. Он как раз повернул голову к северно-восточной части поля, когда прямо перед ним растеклось бело-оранжевое пламя, выбросив на полметра в стороны извивающиеся протуберанцы, а прижатая к упору «Жнеца» рука ощутила вибрацию удара.
Отшатнувшись от упора, о который разбился плазмоид, Джеймс не удержался на ногах. Падая на спину, юноша успел заметить, как присевший на колено Стефан вкинул к плечу «Иволгу», целясь в сторону развалин.
Второй плазмоид врезался в землю метрах в шести от космолета Стефана, выбросив вверх тучи пыли, сквозь которую пророс желто-багровый фонтан огня. Третий пронесся над «Жнецами» к стенам кальдеры — и больше в их сторону выстрелов не было: Стефан открыл беглый огонь, заставив спрятавшегося в темноте стрелка беспокоиться о собственной шкуре.
Джеймс перекатился в сторону к соседней опоре космолета, подхватывая выпавший рейкер. В темноте за краем посадочного поля было плохо видно, но все же не настолько, чтобы не разглядеть, как от выстрелов Кусаки каменные глыбы лопались, из земли выбивало фонтаны пыли и грунта, разлетались сверкающие брызги раскаленного гранита и металла. Джеймс вскинул «Иволгу», переводя в режим непрерывного огня и вдавил гашетку, едва созданная визором пляшущая красная точка легла на уродливую, бугристую глыбу на самом крае рождающейся пылевой тучи.
Беззвучно посылая «шип» за «шипом» в темноту, рейкер даже не вздрагивал в руках юноши: без атмосферы не было ни шума выстрелов, ни турбулентных вихрей вокруг реек. Глыба раскололась на куски, медленно, как во сне, начавшие оседать; облака пыли и грязи практически полностью заволокли все впереди, но Джеймс, закусив до крови губу, не останавливался, стремительно опустошая обойму, ведя маркер прицела ко всему, что хоть как-то напоминало укрытие для стрелка. Сверху ударили бело-оранжевые росчерки, сквозь пылевую завесу озарив все десятком ярких вспышек, затем среди расцветающих во тьме огнистых цветков полыхнуло так, что смотровая пластина шлема потемнела, став почти черной. На миг ночь превратилась в ярчайший день, все вокруг залил дрожащий свет. «Пилигрим!» — подумал Джеймс и тут до них докатилась слабая, но ударная волна: пущенная серигуанином ракета оказалась достаточно мощной, чтобы, придав поднятой ими туче ускорение, «растолкать» пылевой шар во все стороны. Беззвучно каменные осколки и комья спекшегося грунта ударились об броню «Жнецов», камушек с ноготь величиной упал возле руки Джеймса.
Только тогда Джеймс отпустил гашетку — и на миг у него потемнело перед глазами.
Без сознания он пробыл едва ли секунду. Стефан только-только разворачивался к нему, а над ними летал Пилигрим, готовый вновь пустить вторую ракету по любой подозрительной цели. Приподнявшись на локте, Джеймс в панике осмотрел свой костюм, ища повреждения, но ткань легко выдержала перекаты под брюхом «Жнеца», а шлем — краткий тепловой удар. На счастье Джеймса, здесь не было атмосферы — иначе так легко бы он не отделался; от одной мысли, что плазма могла попасть на костюм — ему стало дурно.
Юноша махнул рукой Стефану — мол, все в порядке, не волнуйся! — и зачем-то похлопал по стойке массивного амортизатора, двойнику спасшего ему жизнь. Ощущая, как постепенно успокаивается бешено бьющееся сердце, Джеймс все же только с третьей попытки выставил запасную обойму.