— Да?
— Вы воевали с тэш’ша?
— Воевал. Десять лет в действующих войсках сектора Фурсан, а затем, вплоть до отставки, служил на одной из планет зоны конфликта. А что тебя интересует?
— Какие они на самом деле?
Берг и Стефан переглянулись. Затем Стефан с кривой ухмылкой пожал плечами, а капитан задумчиво взглянул на юношу:
— А вам что рассказывали об Империи? Я, в общем-то, нашу пропаганду мимо ушей пропускаю…
Джеймс от души чертыхнулся про себя: и кто его за язык тянул?
— Ну, они млекопитающие, двуполые, генетически близки нам, — к счастью, экзамены по ксенобиологии и ксеносоциологии входили в число выпускных, так что кое-что Джеймс еще помнил. — Средний рост примерно два метра, массивная фигура и физически очень сильны. У расы тэш’ша выделяют две ветви: основная разница между ними — в наличие или отсутствии узора на шерсти. Очень немного известно об их обществе и все сведения крайне противоречивы. Считается, у тэш’ша отсутствует какой-либо эквивалент денег в нашем понимании; нет прессы, кроме информационных сводок в глобальной сети; нет политических партий, нет четко выраженных судебных и законодательных органов. Предположительно, все общественные и межличностные отношения регулируются религиозными нормами и негласными морально-этическими установками. У тэш’ша только одна религия, без каких-либо конфликтующих течений, как это было в христианстве до Объединительной унии. Структура их общества до сих пор вызывает множество вопросов. На первый взгляд — это абсолютная монархия с элементами феодализма и теократии, но считается, что это просто невозможное сочетание в наше время.
Берг и Громов переглянулись.
— Полагаю, экзамены свои ты сдал без проблем, — насмешливо заметил Берг. — А вам рассказывали про превосходство «котов» в технологиях? Про то, что они поголовно эмпаты? Про то, что в Империи боевую подготовку получают все, включая женщин? Про то, что наши конструкторы не смогли создать что-то равное их тяжелому перехватчику — при том, что Империя так и не перешла к доктрине массового использования в бою космолетов? Про то, что — по, правда, неполным данным разведки — Империя ведет одновременно войну на два фронта с целой кучей рас, и мы на их фоне смотримся не самым страшным врагом?
— Рассказывали, сэр, — сдержанно сказал Джеймс. — Факультативно.
— «Факультативно», — с непонятным выражением хмыкнул капитан. — Джеймс, несмотря на эту седину, — он небрежно дотронулся до собственной шевелюры, — я не так уж и стар, но повидал достаточно, чтобы научиться разбираться в людях. И я очень много видел людей, чьих близких забрала война с «котами», которые думали только о мести, — Берг мельком посмотрел на окаменевшее лицо юноши, — и видел, чем они заканчивали. И если ты не найдешь в себе сил идти в битву со спокойным сердцем, без ненависти, то рано или поздно и тебя ждет такой же конец: три залпа и символический гроб к ближайшей звезде.
Побагровевший юноша стиснул зубы, давя вскипающую в глубине души ярость.
— Для вас, капитан, этот так важно? — с непонятной иронией поинтересовался поигрывающий соломинкой Стефан. — Недостатки официальной пропаганды?
— Я не слушаю пропаганду, — буркнул Дитрих, искоса поглядывая на собеседника. — Мне хватает того, что я вижу собственными глазами. У меня оказалось достаточно времени, чтобы подумать… над многим.
— Много времени — с тех пор, как вы подали в отставку? Из-за того, что устаревшие афоризмы вдруг оказались не такими устаревшими? Из-за того, что не всякой целью можно оправдать любые средства?
Дитрих внимательно посмотрел на Громова. Очень внимательно.
— Эту фразочку пропаганда так заездила, что она не многого стоит. Я предпочитаю другую — не столь выспренно звучащую, правда…
— Я угадаю: «наилучшая цель должна достигаться наилучшими средствами», — неторопливо, точно смакуя каждое слово, проговорил Стефан.
— Именно. Вы полагаете, с такими ограничениями она становится хуже?
— А если «наилучших» средств нет? — прищурился Стефан.
— А про это стоит думать раньше. Хода хотя бы на два раньше. И не доводить до… до отсутствия «наилучших» средств.
Стефан с хрустом переломил соломинку, покрутил ее. Вздохнул, словно подводя про себя какой-то итог.
— Вы максималист, капитан. И в чем-то даже идеалист.
— Да. И потому я подал в отставку в свое время.
Джеймс непонимающе смотрел то на него, то на Громова: что-то он совсем упустил суть разговора. Сейчас они казались опытными, умудренными фехтовальщиками, скрестившими между собой рапиры слов, лениво позвеневшие ими — и разошедшиеся в стороны, уважительно поглядывая друг на друга.