— Держи! — челак высыпал на ладонь гоблину содержимое с пачки.
Варлох чуть не подпрыгнул от радости, когда увидел те штучки, что в первый раз ему этот колдун давал. Всю жменю, что колдун насыпал в руку ему, Варлох забросил себе в рот.
Вкуснота какая! Какие приятные на вкус квадратные пластинки, объеденье. Такого Варлох никогда ещё в своей жизни не пробовал и нигде, за исключением того, когда его эти челаки брали в плен.
Дальше гоблин уже сам освоился, как разрывать обёртку и доставать из неё эти вкусные плоские квадратики. За считанные секунды гоблин опустошил весь пакет, иногда глотая галеты вместе с обёрткой. Доев последнюю, гоблин зажмурился в довольной улыбке, причмокивая и облизывая грязные пальцы.
— Ещё есть? — с надеждой в голосе спросил гоблин.
— Да.
— Ты что?! Дай мне ещё, дай ещё, ну дай, ну пожалуйста, — словно ребёнок гоблин стал попрошайничать у Бугова, причём пританцовывая на месте от нетерпения.
— Да ну тебя нафиг, сам лезь возьми.
— Куда лезть?
— На потолок! Куда же ещё.
Гоблин понял, что колдунишка издевается.
— Нет, туда я не полезу.
— Там пять ящиков этих галет.
Не успел Бугов договорить до конца, как гоблин уже практически нырнул в шахту.
— Куда лезть-то, колдун? — уже кричал гоблин из шахты.
Нет, ну что за дурень такой, как куда лезть, можно в шахте было двигаться либо вверх, либо вниз. Вверх по определению уже отпадало, так как только что оттуда.
Бугов, матерясь и сплёвывая ругательства с языка, полез обратно в подземный бункер, вслед за гоблином. Гоблина ещё предстояло отмыть и переодеть, что не из простых задач. Первое, как это сделать технически, ведь силёнок не хватит его уламывать, а потом где на него тряпки подобрать, если там только на себя еле-еле что нашёл, а на такого бычка как гоблин вряд ли что найти удастся. Но им сегодня везло, так что надеялся Бугов только на то, что удача пока что ещё не будет отворачиваться от них.
Варлох опустившись вниз, понял что это гробница какого-то известного колдуна. Тут всё пахло смертью и не живым. Такого склепа гоблин ещё в своей жизни не видел. А вот и эльфийка, уже приоделась, румянец на щеках у этой тощей, значить уже и пожрать успела. Небось, втихаря самые вкусные квадратики пожрала, пока он там сторожил на верху вход.
Тут уже был челак, что спустился за ним.
— Варлох, ты галеты будешь?
— Конечно буду! — гоблин уже понял. Что те квадратики плоские назывались «галеты», только вот название это всё никак не мог запомнить, да и как тут запомнишь. Когда полон рот слюны.
— Только для начала помоешься, — приказным тоном сказал колдун.
— Это зачем? — запротивился зелёный.
— Затем, что я так сказал!
— Да кто ты такой, ты кем себя возомнил? — у гоблина уже пропадало терпение. Где галеты? Тут жрать охота, а челак ему какую-то ерунду толчёт.
Снова это гадская рогатина появилась в руках у колдуна и в глазах блеск какой-то шальной. Нет, против таких одержимых не стоит идти, а то прихлопнут как муху за здорово живёшь.
Гоблин попятился назад, как только в руках у Бугова оказался автомат. Бугов еле себя сдерживал, чтобы не нажать на спусковой курок и не прострелить гоблину хотя бы ногу. Очевидно челак не терпел бунта в отряде. Это правильно. Нечего бойцам думать за командира, подумал гоблин и приклонился перед колдуном. Раз надо мыться, значить это надо для дела, а не потехи ради, ему видней.
— В ту дверь, — махнул рукой челак, держа во второй руке рогатину.
Гоблин послушно вошёл в ту комнату и увидел отвратную картину в конце комнаты. Там стоял душ, как же это мерзко. Кому в голову пришло в склепе сделать душ, что реки мало, что Оршем омывает с двух сторон? Зимой конечно холодно в ней купаться, но что там той зимы, пара месяцев и всё.
— Славный воин, тебе задание номер один — помыться, причём не просто под водичку стать, а хорошо с мылом и мочалкой! — раскомандовался челак.
Варлох от отвращения скривил лицо, представляя мыло и мочалку. Но на этом челак не останавливался.
— Задание номер два: найти здесь среди тряпок что-то сносное и оденешь чистое на себя. И если ты это всё выполнишь, тебя ждёт лакомство. Причём очень много всего того, что ты ещё не пробовал.
После этих слов гоблину даже спорить не хотелось, подумаешь каких-то пятнадцать минут позора под водой с мылом в руке и потом целый час обжорства. Все равно никто из соплеменников не увидит, что я моюсь, значить и позора моего некому будет рассказать. А что касается этих двоих заморышей, так они тоже помылись, кто же будет свой же позор на каждом углу брехать как собака дворовая, так что эти не сдадут.