– Софья Александровна, расскажите нам все по порядку, с самого рождения Ивана. И объясните, как случилось, что Ваня остался без родной матери в младенческом возрасте.
Софья Александровна так мучительно долго собиралась с мыслями, что Ваня в конце концов не выдержал. Ему вспомнились насмешки ребят из старой школы, драка с Борькой Шустовым. Обида захлестнула его.
– Зачем вы меня бросили? – резко спросил он. Женщина вздрогнула, как будто ее ударили по лицу, и опустила голову.
– Ваня! – одернула сына Нина Сергеевна.
– Как вы могли оставить своего ребенка? – снова задал он вопрос, который в мыслях уже сотни раз задавал своей матери.
Софья Александровна подняла глаза, и Волковы увидели, что они полны слез, но это почему-то ни у кого не вызвало жалости. Все ждали ответа на вопрос. Все пристально смотрели на гостью.
– Я не бросила тебя, сынок, – едва сдерживая рыдания, наконец тихо произнесла Софья Александровна. – Я расскажу тебе, как жестоко обошлась судьба с тобой и со мной, потому что из-за роковых обстоятельств, а не по моей вине ты рос в другой семье, а не со мной.
Я не виновата. В ту ночь, когда ты родился, в роддоме случился пожар. Я мало что помню об этом, осталось только ощущение жуткой боли и ужаса. В моей палате все уже спали, когда кто-то закричал: «Пожар! Горим!» Женщины проснулись и почувствовали запах дыма и гари. Кто-то кинулся к окну, благо это был всего лишь второй этаж, а кто-то, в том числе и я, бросились в детский бокс, чтобы спасти своих детей.
На бегу я подвернула ногу, упала и сильно ударилась об угол стены. В ту же минуту меня пронзила такая боль, какой я не испытывала еще ни разу в жизни. Люди вокруг бегали, что-то безумно крича. Когда я наконец смогла подняться, то в коридоре никого уже не было. Кругом был дым. Я куда-то бежала в поисках выхода, но никак не могла его найти. Дышать было нечем. Дым становился все гуще… – Софья Александровна замолчала, не в силах продолжать.
Нина Сергеевна быстро налила в стакан сока и протянула гостье.
– Выпейте, вам легче станет, – сказала она. Софья Александровна поблагодарила хозяйку кивком головы, выпила, вытерла слезы и продолжила:
– Потом я ничего не помню. Когда я очнулась, то, к моему ужасу, узнала, что пролежала без сознания почти неделю. Оказалось, что в результате падения я получила внутренние повреждения, и все это усугубилось еще и удушьем. Первый месяц я практически никого не узнавала и ничего не помнила. Я даже не могла сказать, как меня зовут.
Только перед самой выпиской, когда я посмотрела в окно и увидела там молодую женщину с коляской, я неожиданно вспомнила, что у меня есть сын и он остался там, в горящем роддоме. Я стала спрашивать врачей и узнала, что в роддоме в ту ужасную ночь погибли несколько младенцев и матерей. Но я не хотела, просто не могла поверить в то, что среди погибших был и мой ребенок. Я стала искать тебя, Ваня. Долго я пыталась разузнать хоть что-то о твоей судьбе и все-таки узнала. Я нашла медсестру, которая приносила тебя на кормление. Вот она-то и рассказала, что спасенных детей, матери которых погибли, отправили в Дом ребенка. Она назвала мне адрес. Я поехала туда, поговорила с заведующей. Она рассказала, что к ним доставили детей, но уже без бирок, которые прикрепляют к ручкам и ножкам младенцев при рождении. Каким образом такое произошло, я так и не смогла выяснить. Но самым большим ударом для меня стала новость, что нескольких детей уже усыновили. Среди тех детей, которые остались в Доме ребенка, тебя, Ваня, не было. Я уговорила заведующую дать мне адреса родителей тех младенцев, которых усыновили в последнее время. Но тебя я так и не смогла найти. След безнадежно потерялся.
– Правильно, – расчувствовавшись, всхлипнула Нина Сергеевна, – ведь через две недели после того, как Ваня стал нашим сыном, мы переехали в Москву.
– Вот какую злую шутку сыграла со мной судьба, – сказала Софья Александровна, расстроенная воспоминаниями.
– Неужели вы потом не искали меня? – Ваня все никак не мог поверить, что его мать так быстро потеряла надежду найти своего сына.
– Искала, – глядя ему в глаза, сказала гостья. Каждую минуту я молилась, чтобы ты нашелся. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе. Я искала, очень долго искала, но не смогла найти.
Ваня молчал, осмысливая услышанное. Рассказ матери поразил его. Ему вдруг стало мучительно стыдно за то, что он с таким презрением сначала отнесся к собственной матери.
– Простите меня, – произнес он.
– Не надо просить прощения, – неожиданно ответила Софья Александровна. – Я прекрасно понимаю твои чувства, и на твоем месте я бы тоже поначалу осуждала свою мать.
– Нет, – покачал головой Ваня. – Я виноват перед вами, я не имел права, ничего не узнав, укорять вас.
– Сынок. – только и смогла сказать Софья Александровна и снова заплакала.
– А кто был моим отцом? – решил расставить все по местам Ваня.
– Он ушел от меня еще до твоего рождения. Семейные отношения не сложились.
– Он женился на другой? – поразился Ваня вероломности и непорядочности родного отца.
– Нет, он погиб. Несчастный случай на производстве, – грустно вздохнула гостья. – Он был инженером-строителем, и на газопроводе, который они тянули, произошел взрыв.
– Господи, столько несчастий! – поразилась Нина Сергеевна.
– Такое бывает… – вздохнула Софья Александровна, – редко, но бывает. «Жизнь прожить – не поле перейти»– так говорит мудрая пословица. Несмотря ни на что, я все же смогла выстоять. Я вышла замуж второй раз. У нас родилась дочь.
– Выходит, что у меня еще и сестра есть? – удивился Ваня.
– Да, она младше тебя на пять лет, и зовут ее Ирочка, – улыбнулась Софья Александровна. – Я даже семейные фотографии привезла.
И она рассказала, что сейчас ее муж, преподаватель математики, читает лекции в Карловом университете. Вот почему она прилетела из Праги.
Ваня был поражен. Сегодня у него был, пожалуй, самый счастливый день в жизни. Он наконец увидел свою родную мать, узнал, что у него есть сестра, – это ли не счастье!
Софья Александровна показала фотографии мужа и дочери. Правда, вновь приобретенная сестра Вани была совсем не похожа на свою мать, она пошла в отца. Потом было еще много воспоминаний, рассказов, слез. Софья Александровна время от времени ласково поглядывала на сына, выросшего в чужой семье. Ване же все больше и больше нравилась его мать. Она оказалась приятной женщиной, легкой в общении, начитанной и образованной. Но самое главное, она была до глубины души благодарна Нине Сергеевне и Евгению Николаевичу за то, что они вырастили такого замечательного сына.
Ваня, засыпая, вспоминал лица папы и мамы, которые светились радостью и облегчением. И только теперь Ваня подумал, что все-таки он сделал правильно, когда решил разыскать свою родную маму.
12
Но следующий день было воскресенье. На небе, несмотря на то что была уже глубокая осень, из-за туч все время выглядывало солнце. Ваня проснулся с ощущением чего-то радостного и светлого. И тут же, вспомнив про Софью Александровну, расплылся в довольной улыбке. За завтраком он предложил показать ей Москву. Она очень обрадовалась, ведь до этого она была в Москве всего два раза, да и то проездом. А главное, она могла побыть с сыном наедине.
Они долго гуляли по центру, ходили на Арбат, а потом сидели в Александровском саду.
– Знаешь, Ваня, я понимаю, как тебе было тяж ело узнать, что ты приемыш. Поверь, для матери нет ничего страшнее в жизни, чем потерять ребенка. Когда же она находит своего ребенка, которого столько лет искала и уже отчаялась найти, и этот ребенок не отвергает ее, а принимает, вот это и есть настоящее счастье, – говорила Софья Александровна.
Ваня слушал молча, не перебивал. Женщина немного помолчала и продолжила: