Элли была в спальне, когда «тот плохой дядя» зашел и сказал ей, что Макбрайд попросила его отвезти ее к мамочке в больницу. Сперва Элли не поверила ему, но Джон сказал, что Олешка уже в грузовике. Это ее убедило.
Копы были не очень-то рады тому, что я сбежала, пока они возились с раненой Сэнди, но теперь с этим уже ничего не поделаешь. Мне пришлось дать показания по поводу убийства Джона, и полиция будет проводить расследование, но Рейнолдс сказал, что мои действия не могут быть расценены иначе, чем самозащита.
Эван тоже напустился на меня за то, что я отправилась спасать Элли в одиночку и не стала ждать копов, но быстро успокоился. Думаю, он слишком потрясен тем, что мог потерять меня.
И не только он.
Мне кажется, я больше похожа на своего отца, чем мы думали. Я знаю, что действовала в целях самозащиты, но я все равно убила человека. И не просто человека, а собственного отца. Простит ли меня за это Бог? Я до сих пор не уверена в том, что сама смогу простить себя за это. А больше всего меня пугает не то, что я это сделала, а то, что при этом я совершенно не колебалась.
Сеанс двадцать третий
Я так разочарована. Больше всего меня злит то, что после нашей последней встречи я чувствовала себя намного лучше. Я была так рада тому, что все закончилось, что испытывала некую эйфорию. Буря в средствах массовой информации утихла, мы с Эваном не ссорились, мой ребенок был просто чудом, я любила моих близких, и все они любили меня. Даже еда казалась вкуснее.
Но чем больше все возвращалось в норму, тем… ну… в общем, все возвращалось в привычную колею.
Сегодня утром зашла Мелани, чтобы забрать список песен, который мы с Эваном составили для свадьбы. Я все выходные перерывала дом в поисках ее диска, но так его и не нашла, поэтому мы решили, что проще позволить Кайлу петь на свадьбе, чем сеять раздор в семье.
Сейчас я легче ко всему отношусь.
Вчера вечером Эван нашел диск – я умудрилась засунуть его в какую-то другую коробочку, даже не послушав. Оказалось, что Кайл не так уж и плохо играет. А главное, мне очень понравился женский голос на подпевке. Эта певица чем-то напомнила мне Сару Маклеллан и Стиви Никс.[8]
Когда приехала Мелани, я возилась во дворе, поливая свой жалкий садик. Мы прошли в дом, и я отдала сестре список.
– На диске слышно женский голос на подпевке, – сказала я. – Ты знаешь, как связаться с этой певицей?
Оторвавшись от списка, Мелани подняла голову.
– А что?
– Я надеюсь, что она тоже согласится петь у нас на свадьбе.
Мелани, покраснев, опустила глаза.
– Так это ты?
– И не надо так удивляться! – Мелани покосилась на меня.
– И все же я удивлена. Ты никогда раньше не пела… По крайней мере, я об этом ничего не знала.
Она пожала плечами.
– Иногда я пою в пабе.
– Тебе стоит всерьез заняться пением, Мелани. Ты могла бы сделать настоящую карьеру.
– А карьера в баре что, ненастоящая?
– Я не это имела в виду. – Я вспомнила, что, когда чуть не погибла, пообещала себе быть помягче. – Прости, что это так прозвучало. Мне кажется, у тебя потрясающий голос. Я была бы очень рада, если бы ты пела у меня на свадьбе.
Мелани пожала плечами.
– Хорошо. Только не все песни, потому что мне еще и потанцевать хочется.
– Спасибо, было бы здорово.
Мы немного помолчали.
– Хочешь выпить со мной кофе? – предложила я.
– Конечно. – Мелани, казалось, удивилась.
Взяв чашки, мы прошли в гостиную и уселись на диванчиках. Прихлебывая кофе, мы посматривали друг на друга и тут же отводили глаза. В воздухе повисла гнетущая тишина.
В последнее время меня беспокоил один вопрос, который я должна была задать Мелани, но мне не хотелось поднимать скандал. Эван посоветовал мне просто не думать об этом. Тогда я согласилась с ним, но… Сейчас мы с Мелани сидели вместе, и настроена она вроде бы доброжелательно. Я продержалась две секунды.