Вечером я позвонила Лорен, и она сказала, что только что вернулась с ужина с родителями. Лорен и ее мальчишек пригласил папа.
– Значит, он не хотел видеть только моего ребенка.
– Я уверена, все вовсе не так. Просто Элли такая энергичная, и…
– Что это ты пытаешься сказать?
– Да ничего я не пытаюсь сказать! Она замечательный ребенок, но папа, наверное, подумал, что трое ребятишек в доме будет уже слишком.
Я знала, что Лорен просто хотела подбодрить меня, успокоить, удержать от очередных резких высказываний в адрес папы – Лорен этого терпеть не может. Но то, что она не понимает того, что отец относится ко мне совершенно иначе, чем к ней или Мелани, просто сводит меня с ума. Она не видит или не признает этого? Положив трубку, я чуть не перезвонила маме, чтобы узнать, как она, но потом вспомнила, что папа приказал мне оставаться дома… Словно я дворовая собака, которой разрешают спать только на крыльце, потому что она может нагадить в доме. Я положила трубку на место.
На следующий день я заполнила анкету в Демографическом ведомстве, заплатила пятьдесят долларов и стала ждать. Хотелось бы сказать, что я была терпелива, но на самом деле уже по прошествии недели я начала терроризировать почтальона. Через месяц мне по почте прислали «оригинальное свидетельство о рождении», как его назвала женщина из ведомства. Глядя на конверт, я поняла, что меня трясет. Эван опять был на своей базе, а мне так хотелось, чтобы он был рядом, когда я открою это письмо. Но вернется он только через неделю… Элли была еще в школе, в доме царила тишина. Глубоко вздохнув, я разорвала конверт.
Мою биологическую мать звали Джулия Ларош, я родилась в городе Виктории в провинции Британская Колумбия. Имя отца в свидетельстве указано не было. Я читала эти строки снова и снова, читала сертификат об удочерении, искала в этих документах ответ на мучивший меня вопрос: «Почему ты отдала меня?»
На следующее утро я проснулась рано и вышла в Интернет, пока Элли еще спала. Первым делом я зашла на сайт, где можно было зарегистрироваться для поиска биологических родителей, но поняла, что буду ждать ответ не меньше месяца, и решила провести собственное расследование. Просидев в Интернете минут двадцать, я нашла три Джулии Ларош в Квебеке и четыре в Соединенных Штатах. На острове Ванкувер проживали две женщины с таким именем. Я почувствовала, как заныло в животе. А вдруг моя мать до сих пор здесь?
Я быстро прошла по первой ссылке и с облегчением вздохнула – эта Джулия была слишком молодой, судя по ее записи на форуме для новоиспеченных мамочек.
Вторая ссылка привела меня на сайт агента по недвижимости в Виктории. У этой Джулии были такие же темно-рыжие волосы, как и у меня, да и по возрасту она вроде бы подходила. Я смотрела на ее лицо, испытывая и страх, и радость. Неужели я нашла свою биологическую мать?
После того как я отвезла Элли в школу, я села за стол и принялась теребить листик, на котором записала номер телефона. «Я позвоню через минуту. Вот только выпью еще чашечку кофе. Почитаю газету. Накрашу ногти, каждый другим цветом…» Наконец я заставила себя взять трубку.
Долгие гудки.
Может, это даже и не она…
Долгие гудки.
Нужно просто положить трубку. Это не лучший способ, чтобы…
– Джулия Ларош.
Я открыла рот, но с губ не сорвалось ни слова.
– Алло?
– Здравствуйте, я звоню вам… Звоню вам, потому что…
Потому что я, дура эдакая, подумала, что если я скажу что-то действительно интересное, то вы тут же пожалеете, что отдали меня на удочерение, но сейчас я даже имени своего вспомнить не могу.
– Вы хотите продать или купить дом? – В голосе слышалось нетерпение.
– Нет, я… – Я набрала побольше воздуха. – Возможно, я ваша дочь.
– Это что, розыгрыш? Кто вы такая?
– Меня зовут Сара Галлагер. Я родилась в Виктории и меня отдали на удочерение. У вас рыжие волосы, как и у меня, и вы подходите по возрасту, и я подумала…
– Милая, я никак не могу быть вашей матерью. Я бесплодна.