Я позвонила Эвану сразу после того, как сбежала от своей биологической матери, и потому, вернувшись домой на выходные, он привез шоколадных конфет и красного вина, устроив мне романтический ужин задолго до Дня святого Валентина. Все-таки Эван у меня умничка. А самое главное, он не стал ни в чем меня упрекать, просто обнял покрепче и дал выговориться. И я выговорилась. Но потом меня одолела депрессия. У меня их так давно не было, что я не сразу поняла, почему так себя чувствую. Знаете, депрессии чем-то похожи на бывших парней – ты встречаешь своего бывшего через несколько лет после расставания и уже не помнишь, почему он тебя так злил, почему с ним тебе было так плохо.
И только пару недель спустя я опять почувствовала себя лучше. Нужно было остановиться на этом.
Эван уехал на свою турбазу, а муж Лорен, Грег… Он работает на папиной лесозаготовительной фирме, я вам говорила. Так вот, он уехал в командировку, и потому мы с Элли решили заглянуть к Лорен на ужин. Я всегда неплохо готовила – конечно, не в те моменты, когда была одержима новым проектом, – но вся моя стряпня не идет ни в какое сравнение с жареными отбивными и йоркширским пудингом, приготовленными моей сестрой в тот день. Пока сыновья Лорен – русые и голубоглазые, как мама, – гонялись за Элли и Олешкой во дворе, мы с сестрой присели выпить кофе в гостиной.
Я рада, что зима в этом году выдалась теплая, хотя на островах никогда не бывает по-настоящему холодно. Но все равно было приятно устроиться в удобном кресле перед камином и поболтать с Лорен о детях. Ее сорванцы постоянно что-то ломают, а моя Элли влипает во всякие неприятности в школе из-за того, что пытается командовать другими детьми или хамит взрослым. Эван, слыша об этом, только посмеивается, говоря: «Ума не приложу, в кого она такая».
Обсудив наших ребятишек, мы взяли еще по кусочку шоколадного пирога, когда Лорен повернулась ко мне и сказала:
– Ну что, как там обстоят дела со свадьбой? Ты уже все продумала?
– Ох, не говори об этом. Мне столько всего нужно сделать!
Лорен рассмеялась, запрокинув голову, и я увидела шрам у нее на подбородке, оставшийся после падения с велосипеда. Конечно, тогда папа долго вычитывал меня за то, что я не уследила за младшей сестренкой, но ничто не смогло испортить природную красоту Лорен. Она редко красится, да ей это и не нужно: личико в форме сердечка, медового цвета кожа, веснушки на носу… А еще Лорен одна из немногих людей, которые внутри столь же милы, что и снаружи. Она из тех, кто запоминает, какой шампунь вы любите, а потом дарит его вам без всякого повода.
– Я же говорила тебе, что со свадьбой всегда больше возни, чем предполагаешь. А ты думала, все будет просто.
– И это говорит женщина, которая ничуть не волновалась по поводу собственной свадьбы!
– Мне было двадцать. – Лорен пожала плечами. – Я была счастлива просто потому, что выходила замуж. Задний дворик дома у папы с мамой – вот и все, что нам нужно было для церемонии. Но вы-то будете отмечать свадьбу на турбазе. Там очень красиво.
– Да, красиво. Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Эй, ты же не передумала выходить замуж, верно? – Лорен изумленно уставилась на меня.
– Что? Конечно же, нет.
Сестра с облегчением вздохнула.
– Слава богу! Вы с Эваном прекрасно подходите друг другу.
– И почему только все так говорят?
– Потому что это правда.
И Лорен была права. Я познакомилась с Эваном в автомастерской, мы ждали, когда же наши машины наконец отремонтируют. Ему просто нужно было что-то подкрасить, а вот мой автомобиль был уже на последнем издыхании. Я тогда очень волновалась, что мою машину не починят: мне нужно было забрать Элли из детского садика. Эван успокоил меня, сказав, что все будет в порядке. Я до сих пор помню, что он завернул мой стаканчик кофе в картонку, чтобы я не обожглась. Помню, какими спокойными и выверенными были все его движения. И как мне было с ним хорошо.