— Не все? — язвительно переспросила Лада. — У нас послезавтра вылет. Деньги за авиабилеты никто не вернет. И за путевку тоже.
Неделин положил руку на ее теплое плечо.
— Ты поедешь с Катей, — сказал он. — Если что, я позже подтянусь.
— Когда закончишь свои разборки криминальные? — уточнила Лада.
— Почему сразу разборки? — Он поморщился. — Почему сразу криминальные?
— Потому что ты опять за старое!
Неделин перестал разглядывать пуговицы халата и посмотрел Ладе в глаза.
— Ты имеешь в виду мое тюремное прошлое? Я к нему никогда не возвращался и возвращаться не собираюсь, ты это прекрасно знаешь. Зачем ты колешь мне глаза прошлым? Хочешь поссориться?
Обычно, когда голос Неделина становился таким тихим и холодным, Лада шла на попятную, потому что инстинктивно ощущала черту, которую лучше не переступать. Но не сегодня.
— Это ты ссоришься, — заявила она вызывающе. — Теперь ясно, кто тебе дорог в этой жизни, а кто нет. Антон — да, я с Катей — нет.
— Зачем эти далеко идущие выводы? — спросил Неделин, хмурясь.
— Очень даже близко идущие выводы, — отрезала Лада безапелляционным тоном. — Потому что тебе придется решать прямо сейчас, Сережа. Или ты едешь с нами, или уматываешь к своему…
Не договорив, она сжала губы. Неделин внимательно посмотрел на них, пытаясь определить, какое слово они удержали на кончике языка. То, что пришло на ум, ему не понравилось. Он хотел плотнее сжать челюсти, но подумал, что играть желваками — чересчур пóшло, и сдержался. Вежливо поинтересовался:
— Это ультиматум?
— Считай, как хочешь, — сказала Лада. — Но если ты уедешь, то можешь не возвращаться.
— Я понял, — сказал Неделин и пошел собираться.
Движения его были размеренны и сдержанны, ничем не выдавая внутреннего состояния Неделина. Он всегда старался поступать так. Даже когда в душе кипело.
2
По службе Егор Неделин продвигался легко и быстро. Был дотошным, энергичным, исполнительным, показания из подследственных не выбивал, а неспешно выдавливал, но зато дела потом в суде не рассыпались, что не могло не радовать начальство. Им, начальникам, большим и маленьким, нужны были такие, как лейтенант, а потом капитан Неделин, — преступления раскрывать, следственные мероприятия проводить, длиннющие протоколы составлять, чтобы самим заниматься совсем другими делами, не столь очевидными, но зато приносящими деньги, связи, власть.
Годы были бурные, лихие. Доперестраивались, довыступались, дошли до ручки. Заводы стояли, бандиты открыто разгуливали со стволами, законопослушное население учило блатной жаргон, а инженерно-технические работники прокладывали челночные маршруты, сменив портфели и папки на полосатые турецкие сумки. Неделин, назначенный на должность заместителя отдела ОБОП, обмыл капитанские звездочки и не слишком интересовался переменами в окружающем мире. Политика его не увлекала, с лидерами преступных группировок он не снюхался, коммерцией на стороне не занялся, крышевать всяких барыг-кооператоров считал делом зазорным. Зарплаты едва хватало на жизнь, зато совесть была чиста, и в будущее капитан смотрел спокойно и уверенно.
До того рокового дня, когда в подчинение к нему попал младший лейтенант Кудимов, отличавшийся по молодости лет кипучей энергией и высокой принципиальностью, привитой ему родителями-педагогами. Этот паренек, Глеб Кудимов, все никак не мог спокойно наблюдать за беспределом, установившимся в стране. Приспичило ему, видите ли, упечь за решетку одного бандюгу, лютовавшего на коммерческой ниве. Кличка его была Самсунг. Пытки, похищения, вымогательства — репертуар банды был не богат и не нов, однако приносил доходов куда больше, чем бизнес, поэтому империя Самсунга разрасталась как на дрожжах.
И вот однажды рэкетиры взяли в заложницы одну милую девушку, отец которой то ли не мог уплатить дань, то ли просто тянул время, надеясь на чудо. Его не произошло, чуда. Дочку упрямого бизнесмена посадили в подвал научно-исследовательского института, где арендовала помещения группировка. Ее там, разумеется, насиловали, мучили и всячески унижали, пока папаша торговался. Самсунга такая несговорчивость возмутила, и он поставил упрямца «на счетчик». Через три дня, когда сумма оброка возросла вдвое, отец девушки не придумал ничего лучшего, как обратиться в милицию.
Разобраться поручили Кудимову. Он взял в руки фото пропавшей и узнал в ней Веру Зозулич, в которую был влюблен, когда учился в школе. Горячий лейтенант потерял голову, кликнул дружков-оперов и поехал вызволять первую любовь. Там они навели такого шороху, что в институт пришлось вызывать не только дополнительный наряд и «скорую помощь», а еще и пожарных. Половина банды сбежала, половина — во главе с Самсунгом — попала в окружение и сложила оружие. Веру Зозулич нашли в подвале мертвой, со следами жестоких пыток. Самсунг нанял адвокатов и вышел на свободу через пару дней, сказавшись частным (и честным) предпринимателем, случайно оказавшимся на месте перестрелки. Вместо извинений, правда, он получил от Кудимова в морду. В комплекте с твердым обещанием отправить Самсунга на нары — в полном соответствии с бессмертным жегловским заветом «вор должен сидеть в тюрьме».