Русские земли, входившие в состав его владений, по крайней мере вдвое превосходили пространством собственно литовские; в дружине великого князя было очень много русских, да и новая столица Гедимина, Вильно, является в значительной степени русским городом.
Все это давало Гедимину право называться великим князем литовским и русским.
Этот великий собиратель Литовско-Русского государства погиб в борьбе со злейшими врагами Литвы — тевтонскими рыцарями. При осаде одного немецкого замка он был убит. Тело его было отвезено в Вильно и здесь, подле города, на громадном костре было сожжено по древнелитовскому обычаю: в торжественной одежде и полном вооружении вместе с любимым слугою и конем, с тремя пленниками-немцами и с частью военной добычи.
Ольгерд и Кейстут
Внезапно погибший Гедимин не успел, вероятно, назначить себе преемника. При жизни он раздавал земли своим сыновьям на правах удельных князей; осталось после него семь сыновей, и неизвестно, почему младший его сын Явнут является обладателем Вильно и нескольких других больших городов. Пользоваться правами великого князя в глазах своих старших братьев он, без сомнения, не мог, и потому можно было опасаться распадения Литовского княжества на несколько мелких уделов и усобиц их между собой. Это было бы, конечно, очень кстати для врагов Литвы: польского короля, который хотел завладеть Волынью, и особенно для двух немецких орденов.
К счастью для Литвы, неопределенное и смутное время длилось всего около пяти лет. Двое наиболее даровитых и предприимчивых из сыновей Гедимина — Ольгерд и Кейстут, сыновья одной матери и притом очень дружные между собой, спасли Литву от беды.
Зимой 1345 года получены были тревожные вести о приготовлении тевтонских рыцарей к большому походу на Литву и о том, что к ним на подмогу идут из Западной Европы сильные отряды рыцарей. Медлить нельзя было; разрозненная Литва могла легко пасть под ударами их. Тогда Ольгерд и Кейстут условились внезапным нападением овладеть Вильно. Это удалось. В назначенный день Кейстут из Трок быстро двинулся на Вильно и ночью на рассвете завладел обоими замками, защищавшими город. Явнут был захвачен в плен. Скоро после этого подошедший к городу Ольгерд был торжественно возведен на великокняжеский престол (1345 год). Явнуту дали небольшой удел. Остальные братья должны были подчиниться обстоятельствам. Совершив переворот, Ольгерд и Кейстут успели собрать достаточные силы для обороны от врагов. Когда немцы вторглись в Литву, братья в свою очередь напали на Ливонию и заставили неприятеля позаботиться о защите своих собственных владений. Поход рыцарей, грозивший сначала большой опасностью, кончился ничем. После этого крестоносцы редко затевают большие военные предприятия, а по большей части производят частные мелкие наезды (так называемые у немецких летописцев рейзы), то есть неожиданно врываются в пограничные земли, жгут села, избивают жителей, а других угоняют в плен вместе с захваченным скотом… Подобные разбойничьи набеги, ничем не отличавшиеся от набегов мелких татарских шаек, от которых страдала Восточная Русь, нередко совершались отрядами рыцарей даже без ведома орденского начальства; при этом часто не обращалось внимания на перемирие… В своей борьбе с немцами литовцы следовали их примеру: предпринимали тоже вторжения в соседние орденские владения.
Главным героем этой непрестанной борьбы с немцами, борьбы, длившейся более тридцати лет, является Кейстут. Этот князь отличался открытым нравом и необычайной отвагой. Оставаясь ревностным язычником и литвином, он был очень любим народом. На его долю и достались пограничные с немцами области, Жмудь и часть Литвы, которые ему постоянно приходилось отстаивать с мечом в руках от немцев. Жизнь Кейстута была полна опасностей и военных приключений: два раза он попадал в руки врагов, но оба раза успевал ускользнуть из плена.
Другой брат, Ольгерд, на долю которого достались восточные части отцовского владения, преимущественно русские области, отличался свойствами, противоположными Кейстуту: это был умный, в высшей степени осторожный и скрытый политик и в то же время необычайно деятельный. Все его планы и намерения оставались до самого своего исполнения никому не известными; когда он с войском шел в поход, никто из его сподвижников, даже самых близких людей, не знал, куда и с какой целью направляются военные силы… В противоположность брату своему, истому литвину, он, женатый на русской, усвоил себе русские народные черты, исповедовал втайне православие.